Посетив однажды кружок танцев, я немедленно приступила к занятиям. Несколько лет отрабатывая позиции у станка, я изучала танцевальный шаг, укрепляла мышцы и развивала гибкость. Поначалу движения были неуклюжи и смешны, никак не согласовывались с музыкой.

Помню первую быструю польку в паре с мальчиком.

…Прозвучало вступление, а Дениса не было. Партнёр, увлёкшись спором с другом, опоздал.

Дети пустились в пляс, а я нервно ждала в стороне. Вскоре он явился и, почесав затылок, решил внедриться в круг танцующих детей, сильно потянув меня за руку. Сцепив накрест руки, мы с трудом поймали ритм.

Я ощутила, как от злости загорелось лицо, я, кажется, покраснела, словно это было вчера.

Выполняя ковырялочку с притопом, мы не успевали за другими парами и окончательно сбились. Группа бежала стройной колонной, выбрасывая ноги вперёд.

Денис неожиданно споткнулся, а мальчишка позади, двинул ногой его по мягкому месту. Полетев на пол, напарник утянул и меня. Нестройная шеренга из несущихся по кругу пар, свалилась в кучу.

Оказавшись под грудой тел, я не могла пошевелить и пальцем, прямо, как сейчас.

Потирая шишки, мы валялись и покатывались со смеху, не думая о боли.

Вот оно безмятежное детство, в нем все просто и понятно.

За наше трудолюбие жизнь наградила выносливостью.

Спустя год, мы без сучка и задоринки танцевали грациозную лезгинку, эмоциональный гопак, хороводили французский бурре и ритмичную шотландскую польку. Овладев чувством локтя, я была с партнером ведомой и ведущей, что сделало меня гибкой в отношениях с людьми.

Счастливые минуты взволновали, и я ощутила мощный прилив энергии, показалось, что я даже смогу встать. Однако, прикованная неведомой силой, я лежала, будто труп.

Ещё я любила городской каток, куда мы всю зиму бегали с подругой кататься. На стадионе звучала попса, в отличие от кружка по танцам, где играла народная музыка.

Весь сезон я трудилась над прыжками, вращениями и дорожкой. Скользя по гладкому льду, я представляла себя Ириной Родниной. Стремление добиться совершенства, помогло и во взрослой жизни.

Безмятежно, словно в красочном сне, я наблюдала картины прожитой жизни и упорядочивала мысли.

Гуляя по детству, я наткнулась на курьёзный случай на катке.

Хвастаясь подруге отточенной змейкой, я на скорости въехала в столб хоккейных ворот. Из глаз посыпались звёзды, меня с силой отбросило на край ледового поля и, не устояв на полозьях, я приземлилась в сугроб.

Лицо и одежда впечатались в снег и колкий лед впился, словно пиявка, в открытые части тела. Было так смешно, что хотелось плакать.

Подруга дразня, предлагала для полноты картины, сунуть в рот морковку, надеть на голову ведро, взять в руки метлу и поставить меня под ёлку в качестве снеговика.

Внутренний смех сдавил горло, и хохот застрял в неуправляемом теле.

Зимние развлечения привносили радость в студёные дни.

Особенно ледяные горки. Я неслась по отшлифованной задницами дорожке и влетела в ребят, не сошедших с трассы. Подкошенные, они свалились на голову.

Смеху-то было, до слез!

После игрищ в снежки, разрумянившаяся словно помидор, я возвращалась домой в заснеженной одежде. Мама вешала сушить вещи на батарею, а стаявшие на каташках сосульки превращались в лужицу на полу. Так мило.

Радость растормошила давние чувства. Руки потянулись к мнимому снежку в желании поучаствовать в детских боях. Хотелось, спрятавшись за снежной крепостью, сделать точный бросок по врагу. Желание осталось только желанием, но я поверила в то, что еще слеплю снеговика детям, и прокачусь с ветерком на санях, запряжённых тройкой вороных.