– А когда эти появились?

– Год назад. Мама в больнице уже была и, слава богу, не видела этого безобразия… Мне так стыдно…

– Рассказывайте…

– Как они появились, я сына сразу к маминой приятельнице увезла, в Вышний Волочек. Она директор гимназии, известный педагог, одинокая. Ваня там учится, и ему нравится. Только скучает, а я боюсь туда ездить… Могут следить. Могут же?

– Скорее всего, да.

– Я пыталась платить. Но денег у меня нет. Они мне даже жильцов не дают пустить. Каждый день ходят, деньги требуют. Требуют, чтобы я квартиры продала. А как я продам? Виталькину квартиру не могу: он единственный её владелец. А эту продать? Где я жить буду?

– Не нужно ничего продавать, нужно написать заявление в прокуратуру о том, что вам уже год угрожают, шантажируют…

– Но я, правда, была у Витальки поручителем, подписывала документы…

– Зачем вы подписывали? Он заставлял?

– Да. Принёс домой документы, кричал, что его бизнес рухнет, если я не подпишу!

– Нужно с юристами посоветоваться, с адвокатами…

– У меня денег нет, совсем нет, ни копейки, даже на сигареты! Я когда работала, всё им отдавала – тысячу, две тысячи евро в месяц. Но пару месяцев назад меня уволили, и я всё продала, всё что могла! Они требуют – отдай, отдай. Всю сумму отдай, по частям – нельзя… Бред. Коммунальные платежи платить нечем, повестку в суд прислали, обещают выселить. Мой ребёнок живёт в чужой семье, я не могу к нему съездить, я даже по телефону долго с ним говорить не могу, так как боюсь, что деньги закончатся, и телефон отключат. Моя мама в больнице! Мне никто не помогает, никто! Я одна, совершенно одна! Посоветоваться не с кем, поговорить не с кем! И ещё Полина… Почему она считает, что вся в шоколаде, и ей всё можно?! Господи, за что мне всё это? За что такое наказание?.. Что я не так сделала?..

Она опять зарыдала. Ей было стыдно, стыдно перед Ромой, которого она любила до безумия. Он всё узнал, всё увидел. Весь этот ужас, в котором она пребывает.

Боже, что он о ней думает… Какая же она дура, почему разрешила ему войти…

А он думал, как ему её жаль, страшно жаль. Не заслужила она такого. Два миллиона евро… Он понял, что она нуждается в его помощи. Кроме него ей помочь некому. Прежний Рома воспринял бы всё происходящее с иронией, а помогать, как он бы посчитал, этой убогой ему и в голову не пришло бы: сама заслужила такое, раньше нужно было думать, когда деньги в банке брали. Берёшь на время чужие, а отдаёшь навсегда и свои. Но новый Рома понимал, что в жизни нужно делать всё так, чтобы не было потом больно и стыдно, и делать нужно сейчас, ведь потом может быть поздно. И ещё он хотел ей помочь, просто хотел.

– Сколько вы должны за квартиру? – первым делом осведомился он.

Ксюша посмотрела на него и тихо ответила:

– Я не возьму от вас денег, не нужно Роман Владимирович. Вы добрый человек, но я сама справлюсь…

– Я вижу, как вы справляетесь. Ваша сестра почему не помогает?

– Она в Париже.

– Но она могла хотя бы денег прислать…

– Я не просила.

– Но она деньги прислать предлагала?

– Нет. Она не хочет. А я не хочу иметь с ней дело. Мы чужие.

– Высокие отношения, – хмыкнул Рома. – У вас что, кроме мёда ничего больше нет?

– Сухари.

– А пьёте что, если чая нет?

– Мёд тёплой водой развожу. Мне ничего не надо. У меня сухари есть, которые мать ещё сушила. Консервы ещё овощные были, когда дача была и мать здорова, но они испортились, и я все банки выбросила. Штук сорок. И варенье мать тоже варила – оно заплесневело.

– А почему ваша семья, то, что варила и солила, не ела?

– Не спрашивайте, я не знаю. Мать есть не разрешала, говорила, что потом будет нечего. Вот потом и наступило, а всё испортилось, и есть действительно нечего.