Я не раз порывался рассказать Алене обо всем по порядку. Сначала мне тупо не хватало духу, но, когда каждый квадратный сантиметр моего мозга покрылся плотным слоем угрызений совести, и я созрел во всем ей сознаться, Алена забеременела.

И разговор пришлось отложить в долгий ящик.

Я не хочу, чтобы она испытывала стресс во время беременности. Даже если она мне поверит, простит за то, что я впустил в дом Красовскую, и за то, что отчасти по моей вине она попала в аварию, я на сто процентов уверен: без последствий все равно не обойдется. Алена будет думать обо всем случившемся и не спать ночами. Я знаю ее.

«А что, если она вспомнит обо всем сама?» - снова терзаю себя этой мыслью.

Ладно, я снова загоняюсь.

Есть целый ряд примеров, когда после травмы к людям не возвращается память до конца жизни. Надеюсь, и моя жена не вспомнит, что произошло за несколько минут до аварии.

По крайней мере, пока она носит под сердцем нашего ребенка...

15. Глава 15

Алена

Беременность — то еще испытание для организма.

Первый триместр я мучалась с жутчайшим токсикозом, с четвертого месяца меня одолела изжога, а сейчас — уже на шестом месяце беременности я стала наркоманом.

 Да-да, самым настоящим сладкозависимым наркоманом, который ни дня не проживёт без пироженки или шоколадного батончика.

А ведь раньше, проходя мимо отдела с кондитерскими изделиями я даже не поворачивая голову в их сторону.

Ну, капкейки и капкейки, чизкейки и чизкейки, подумаешь.

А теперь при виде пироженок мой «беременный мозг» выдает такие перлы, что мама не горюй: густой крем-чиз, влажный бисквит, пропитанный малиновым сиропом, свежие ягодки, м-м-м. А за шоколадные маффины я вообще готова душу продать!

Уже не раз отдавала себе приказ: «никаких сладостей, Алена! Иначе разнесет так, что после родов пропишешься в спортзале».

«Угу…» — вздыхаю я и протягиваю Регине блюдце, чтобы она положила на него второй кусочек клубничного торта.

— И почему ты не стала кондитером? —  спрашиваю подругу. — Твои тортики точно разлетались бы на ура.

— Вот еще! — Регина косится на играющего с детьми мужа и шепчет: — И так посадила его на диетую. Знаешь сколько времени приходится стоять у плиты, чтобы прокормить эти девяносто три килограмма? Какие тут могут быть еще тортики?

— И то правда, — соглашаюсь я, обернувшись на Степу.

Он и в универе выделялся своим высоким ростом и плотным телосложением, а сейчас так вообще раздобрел. Что совсем не удивительно, с такой-то хозяюшкой.

Я обвожу взглядом стол, на котором полно салатов и всякой разной выпечки, смотрю на подругу, которая несется с подносом к столику для детей и под их радостный визг ставит на стол блюдца с кусочками торта.

— Мне с миньоном!

— И мне! Мне! — прыгают возле стола дети.

— Мне тозе минон! Мне тозе! — дергает за мамин фартук именинник.

Ох, чувствую, сейчас будет драка… Детишек пятеро, а кусочек с желтым человечком всего один единственный.

На выручку спешит глава семейства. Степан забирает у Регины поднос, целует ее в щеку и отправляет ко мне. А сам рассаживает пять голодных ртов на диван и говорит им:

— Так, кусок с миньоном мы позволим съест имениннику.

 Не успевают скатиться первые слезки, как Степа решительно добавляет:

— А тот, кто быстрее всех справится со своим тортом, получит крутой подарок. Ну-ка, кто здесь самый шустрый?

И зазвенели ложки об блюдца. А Степа уже бежит к нам.

— Регин, где эти слизи, которые мы купили для конкурсов? Ну, сопли цветные, — щелкает он пальцами.

Регина открывает шкафчик кухонного гарнитура, достает оттуда пакет и подает его мужу.