Однако была еще одна причина, чтобы задержаться в этом мире... Причина, о которой я не признавалась даже самой себе... После того, как я увидела яркие краски нового мира, мне хотелось почувствовать это снова.

Стоило прикрыть глаза, и я оказывалась там, на берегу реки, где встречал рассвет местный парень, видела зеленую траву, синее небо и широкую стального цвета реку под обрывом. Желание ощутить все это снова было таким нестерпимым, что я решила остаться еще на одно утро.

А потом еще... И еще...

Я сама не заметила, как сроднилась с этим миром. Он проник в меня, захватив все мои мысли. Мир и парень, который помог мне увидеть его красоту. Он тоже каждое утро приходил на обрыв, и я так привыкла к этому, что начинала чувствовать беспокойство, если он задерживался.

Однажды, когда я пришла на берег, увидела, что он не один. Рядом с ним сидела девица из местных, которую звали Лиль. Я уже видела ее деревне, и она никогда мне не нравилась. Слишком часто причиной спор и драк были ее слова и поступки, хотя сама никогда не принимала в них участия, изображая из себя жертву. Меня удивляло, почему люди не замечают, что именно она, или ее длинный язык, причина многих проблем.

Вот и сейчас она не молчала, словно не понимая, что парню, которого я уже считала своим хорошим другом, совсем не до разговоров.

- Ирх, - Лиль бесстыже прильнула к нему всем телом, явно намекая с какой целью притащилась сюда в такую рань, - тебе не надоело сидеть и пялиться на небо?

- Нет, - мотнул головой мой друг Ирх, - скоро рассвет.

- Есть занятия поинтереснее, - мурлыкнула она, еще теснее прижимаясь к застывшему возле камня парню.

- Скоро рассвет, - повторил Ирх, - с солнцем приходит свет. И с солнцем приходят Боги...

Это было что-то новенькое. И я насторожилась. Мои исследования говорили о том, что религия местных — анимизм, присущий почти всем неразвитым человеческим сообществам. Люди считали, что вся природа вокруг живая. И каждый камень, каждое дерево и каждое животное имеют такую же душу, которая есть у людей. Они наделяли сознанием даже стихии, считая этих духов ветра, дождя и пламени самыми сильными. К ним-то они и обращались, используя слово «Бог», что на их языке означало «податель благ».

- Боги? - насмешливо фыркнула Лиль. - Все знают, что Боги ни откуда не приходят. Они просто есть.

- Это другие Боги, - нахмурился Ирх. И на мгновение задумавшись добавил, - я видел. Она появляется там, - кивнул он в мою сторону. - Иногда...

- Она?! - нахалка расхохоталась. А потом потерлась полуобнаженной грудью об парня и прошептала, - у тебя просто давно не было женщины, Ирх. Вот и мерещатся красотки...

- Нет, - снова мотнул головой Ирх, отстраняясь от назойливый приставаний, - она была другая... не такая, которую желаешь. Она была особенная, как мама...

- Твоя мама?

- Нет... не моя... - он нахмурился, пытаясь объяснить свои ощущения, а потом произнес, - она была всехняя мама... понимаешь? - девица помотала головой из стороны в сторону. - Она была такая... такая... Великая! Вот!

- Как небо? - в глаза Лиль появилось понимание.

- Еще больше! - воскликнул Ирх. И помолчав добавил, - я так хочу, чтобы она появилась снова...

Я слушала их диалог и улыбалась. Мне вдруг стало так радостно от того, что я оставила в его сердце такой огромный след. И когда первые лучи солнца осветили этот мир, я, забыв о правиле, которое гласит, что вмешиваться в жизнь исследуемых миров категорически запрещено, снова на мгновение материализовала свой образ... Мне хотелось исполнить желание Ирха. И снова увидеть восторг в его глазах, когда он смотрит на меня.