- Угу, скорее всего, - буркнул Агор и отвернулся. Незачем Вениму знать правду. Лучше уж в свинарнике навоз чистить, чем быть отцом-настоятелем монастыря, когда ты уверен в бесполезности служения. А уж участь, о которой мечтал отец, Агора, вообще, не прельщала.

Ребята так увлеклись беседой, что не заметили, как остались одни в длинном и темном коридоре монастыря. Еще чуть-чуть и опоздали бы к утренней молитве, нарываясь на серьезное наказание.

- Агор, Веним, - бежавший мимо молодой монах, притормозил рядом с ними, - мы опаздываем! Бегом!

И приятели, забыв про разговоры, резво рванули вперед. До рассвета оставались считаные мгновения.

Когда Агор в компании друзей появился на крыше, отец-настоятель уже вскинул руки вверх, чтобы начать молитву. Он недовольно свернул глазом, не избежать бездельнику наказания, но одновременно с облегчением выдохнул. Сейчас каждая ошибка может стоить будущего. У Поместного Собора везде свои глаза и уши.

Отец-настоятель потратил слишком много сил и средств, чтобы продвинуть сына на следующую ступень. Агора ждала судьба Инквизитора — монаха, который судит людей Их именем и карает неугодных Богам. Сердце отца-настоятеля сладостно замирало, когда он представлял, сколько власти и влияния обретет сын. Глупый мальчишка не понимал своего счастья и упирался. И любой его проступок нарочный или случайный мог все испортить.

После утренней молитвы все разбрелись по делам. Веним отправился в свинарник, кормить животных и убирать за ними, а Агор поплелся в библиотеку. Сегодня ему предстояло закончить изучение воздушных молитв, которые должны были сопровождать дурацкие и совершенно бесполезные действия.

Например, левитацию или создание вихревого потока способного поднять человека в небо. Агор никогда не видел, чтобы монахи летали. И было непонятно, зачем это зубрить. Однако молитвы из Книги Стихий считались обязательными для кандидатов в отцы-настоятели.

Половина дня пролетела быстро. На память Агор не жаловался и успел запомнить совершенно зубодробительную молитву, которая к тому сопровождалась движениями рук и тела. Ее следовало возносить, если желаешь, чтобы Боги создали над городом сильнейший смерч, чтобы разрушить все преграды, снести стены и разметать крыши домов.

В Монтийской Епархии никаких городов не существовало. Все жители страны были монахами и обитали в монастырях, разбросанных по лесам и полям. А если бы и были, то кто в здравом уме будет разрушать город? Поэтому и молитва казалась Агору бесполезной.

Коротко, но оглушающе громко, звякнул малый колокол, сообщая монахам, что пришло время обеда. Агор с радостью захлопнул книгу и поспешил в трапезную. Ему следовало произнести молитву, которая сопровождала конец каждой работы, но он опять просто пошевелил губами, изображая послушание.

Обед — самое приятное время в монастыре. И на это было две причины. Во-первых, пищу традиционно принимали один раз в день. Пусть на столе не было роскошных блюд, но тушенные с мясом овощи, хлеб, сыр и сало выставлялись в таком количестве, чтобы каждый мог наесться до отвала. В еде Боги никого не ограничивали, ибо для молитв нужны силы.

А, во-вторых, после обеда у монахов оставалось целых три свечи свободного времени. Чаще всего его тратили на сон. Поздний отбой и ранний подъем не давали возможности разнообразить досуг, укладывая уставших и сытых служителей в постель. Поэтому после обеда вереницы сонных монахов потянулись в спальни.

Агор с закрытыми глазами на ощупь добрался до своей кельи и хотел прикорнуть, но вспомнил, что на днях, возвращаясь с Поляны, нашел в траве странную штуку: маленький, круглый медальон из старого, темного от времени серебра с длинной цепочкой, звенья которой были искусно вырезаны из кости неведомого животного.