Договор о разделе Южной пустоши на две страны, который мы подписали с ночным королем, желавшим получить официальный титул монарха, остался тайной, о которой знали только мы вдвоем и герцог Форент, в чьей верности и преданности я была уверена абсолютно.

А значит, вынудив меня произнести клятву, Великий отец думает, что заполучил под свои флаги последнее государство, оставшееся независимым от его воли. Теперь, по его мнению, все страны нашего мира находятся у него в подчинении... Большую часть он контролирует через своих детей... Я не знаю точно, но не удивлюсь, что в Аддии и Абрегории доверенные лица султана и императора связаны кровным родством с Великим отцом. Это могут быть его сыновья или братья... А на стражу моей верности он поставил Древних Богов.

Вот только самоуверенность мага сыграла с ним плохую шутку...

Во-первых, он не потребовал у меня личной преданности, в клятве говорилось исключительно о всей стране. С одной стороны это опутывает меня, как королеву Южной Грилории, обязательствами, но с другой развязывает мне руки, как человеку, имеющему свое личное мнение и личные цели, которые могут идти вразрез с интересами моей страны.

А, во-вторых, половина Южной пустоши свободно от моей клятвы. А значит у нас есть возможность собрать там свои силы втайне от Великого отца. Гирем, конечно, может быть против...

Я прикусила губу...

Но у меня есть рычаг давления на него. После того, как он нарушил свое обещание и потащил моих девочек в Аддию, моя клятва Древним Богам, как острый клинок, царапает кожу на его шее... Древние Боги всегда следят за исполнением клятвы. И как бы я ни хотела отказаться от нее и оставить Гирема в живых, мне все равно придется вонзить кинжал в его грудь. Так сложатся обстоятельства даже против моей воли...

Однако, в моей клятве я не оговорила сроки смертоубийства. Я смогу оттягивать его смерть так долго, как захочу. Главное, не отказываться от своих обязательств. И тогда Боги будут ждать, давая мне шанс соблюсти клятву.

А я смогу заставить Гирема сделать так, как я хочу, если вдруг ему не понравится мой план.

Теперь, когда я смогла проговорить свои догадки и проанализировать их, мое настроение, повернутое в пучину предательством Зелейны, значительно улучшилось. Я погладила по голове Олиру пальцами перебирая мягкие светлые волосы девочки, спящей на моих коленях, и улыбнулась. Это еще не конец, мы еще повоюем, у нас все еще ест шанс на победу...

- Мама, - шепотом выдохнула Олира, вызвав у меня грустную улыбку... Я так сильно соскучилась по детям. - Мама?

Она подняла голову и посмотрела на меня мутными после сна глазами, в которых читалась отчаянная надежда... Но, как только девочка смогла рассмотреть меня, она пропала. Бедный ребенок. Проклятый Агор! Черствый, как корка прошлогоднего хлеба, упавшая за печь...

- Олира, - я прижала ее к себе, - мне так жаль...

- Ничего, - всхлипнула девочка. - Вы не виноваты.

Она была права, вот только боль в сердце, которую вызвали ее страдания, меньше не становилась. Если бы я могла как-то ей помочь... Хотя... я могу хотя бы попытаться.

- Я поговорю завтра с Агором, - пообещала я. - Не гарантирую, что поможет, но я хотя бы попытаюсь заставить его отпустить тебя к маме. Хорошо?

- Правда? - Олира вскочила. Потухшие было глаза снова зажглись и теперь сияли от счастья. - Госпожа Елина, вы правду попросите Наставника разрешить мне поехать к маме?

- Правда, - кивнула я. - Но я не могу обещать, что он разрешит. Ты же понимаешь это?

- Да, - кивнула она и вдруг кинулась мне на шею и обняла, прижавшись так крепко, что мне стало трудно дышать. - Госпожа Елина, - жар ее голоса, который я чувствовала на тонкой коже шеи, был влажным от слез, - я никогда этого не забуду. Вы самая лучшая!