– Очень сердечно, – поцеловал он ее в лоб. – Одобрила мое желание помочь батюшке в управлении хозяйством.

– В управлении хозяйством? – подняла она на него глаза. – Ты так решил? Это же очень непросто, сына. Уверен, что справишься?

– Справлюсь, матушка, не волнуйся.

Отец его решение одобрил.

– Похвально, – коротко заметил. – Посмотришь, что и как. Давно пора…

Пользу можно извлечь и из чудачества. Двухмесячная поездка по стране в отцовском вагоне в обществе секретаря и нескольких друзей вылилась в увеселительное путешествие. Пили, ели, дурачились. Посещая имения и промыслы, он напускал на себя деловой вид, диктовал секретарю замечания – тот лихорадочно строчил в блокнот. Дружки за спиной помирали со смеху.

Особенно впечатляющими были приемы в сельских имениях. Встретить молодого хозяина выходили толпы крестьян. Принаряженные, с букетами цветов. Подходили целовать руку, низко кланялись, иные бросались на колени. Нарядные девушки в ярких платьях водили хороводы, пели задушевные песни. Отовсюду несли подарки: куры, гуси, утки, поросята, бочки солений – чтобы увезти всю эту прорву, пришлось прицепить дополнительный вагон.

Путешествие он закончил в Крыму, куда приехали на осень родители, докладом его отец остался доволен.

– Входи, входи в курс дел. Одному мне уже непросто.

Батюшка гнул свою линию: единственный оставшийся наследник должен быть украшением рода. Независимым, твердым в убеждениях. Верным престолу, отличным семьянином. Недостойные дружки, сомнительные пристрастия, финтифлюшки – из головы вон!

О чем шла речь, было понятно: Димочка, великий князь Дмитрий Павлович. Любимый, любящий. Оба были уверены: свела их судьба – шаг за шагом, исподволь. Вспоминался чудный светловолосый мальчуган, следовавший за ним по пятам в Архангельском. Единственный сын великого князя Павла Александровича от брака с умершей при родах греческой принцессой Александрой. Отец, вторично женившийся, был выслан в отместку за морганатический союз из России, мальчик воспитывался в семье дяди, великого князя Сергея Александровича и родной сестры императрицы Марии Федоровны, не имевших детей, любивших племянника как родного.

Сколько выпало на его долю испытаний – страшно подумать! Дядя погиб от руки террориста, убитая горем тетя удалилась в обитель милосердия – Диму забрал во дворец в Царском Селе государь. Определил на учебу в офицерскую кавалерийскую школу, воспитывал наряду с собственными детьми вместе с венценосной супругой.

Они часто виделись – в Архангельском, где были соседями, на отдыхе в Крыму, в Царском. Взрослели, узнавали все больше один о другом, поверяли секреты. Их все сильней и сильней тянуло друг к другу.

Окончена гимназия, где-то надо продолжить образование. Вспомнился совет парижского приятеля Васи Солдатенкова, в прошлом морского офицера: поступить в Оксфордский университет.

– Опять уедешь! – всплеснула руками матушка.

Отцу затея тоже не пришлась по душе.

– А чем, позволь спросить, плох для тебя наш университет? Брат учился. На худой конец, московский?

В решение вопроса включилась упорно наставлявшая его в последнее время на путь добродетели императрица. Вызвала в Ливадию. Сидела, когда он вошел к ней на террасу, за вышиванием, подняла глаза:

– Садитесь, Феликс. Удивлена, признаться. Оставить одну больную мать…

– Почему одну, ваше величество? Батенька с ней. И она намного лучше себя чувствует, занимается делами, стала выезжать…

Слушала она его без внимания. Сказала, что многие молодые люди уезжают на время учиться в Европу и отвыкают потом от родины, покидают ее.