— Эленн уже знает?

— Не-а. — Берри отрицательно мотнул головой. — Но она на днях сказала, что даже если Планетарная Лаборатория намеряет у нас вероятность зачать детей не более десяти процентов, она всё равно выйдет за меня!

— Ты счастливчик, Берри.

— Знаю.

К этому моменту мы как раз подошли к моему флаеру. Друг детства запарковался чуть поодаль, у него не было адвокатской лицензии, чтобы встать так близко к Серебряному Дому, но он всё равно продолжал топтаться рядом.

— Слушай, можно я тебя ещё раз обниму? Меня сейчас просто порвёт от радости.

— Невесту свою иди обнимай, — фыркнул, смеясь.

Вдалеке показались репортёры. Они увидели оборудование в руках Берри и рванули со всех ног в нашу сторону, явно посчитав, что коллега подло обошёл их и берёт у меня эксклюзивное интервью. Их крики послышались ещё за несколько десятков метров.

— Он мой!

— Нет, я первый увидел!

— Мистер Марсо, позвольте спросить!..

— Господин Мишель Марсо, скажите, сколько лет вы работали над этим проектом?

Я ещё раз пожал руку другу.

— Жду приглашения на свадьбу.

— Непременно! С меня выпивка за сегодняшнюю победу в любом случае.

Берри только и успел что отойти на несколько шагов, как меня буквально облепили со всех сторон. Посыпались вспышки камер, крики, замелькали незнакомые лица, кто-то умудрился даже пнуть под рёбра стабилизатором. Не специально, разумеется, но приятного не много. Я тут же прижал кейс к животу, чтобы не потерялся. Слава Вселенной, мои резонаторы не такие чувствительные, как у чистокровных, так что вся эта оголтелая толпа давила в основном на барабанные перепонки и морально, но не бета-колебаниями.

— Господин Мишель Марсо, скажите, сколько лет вы работали над этим проектом? — вновь над головой где-то справа прозвучал взволнованный голос.

Я обернулся и, увидев такого же полукровку, как и я, улыбнулся:

— Почти три года. Аппарат Управления Цваргом очень консервативен, многие юридические нюансы тянут за собой изменения в гражданском, налоговом и даже земельном кодексе.

— И как, каково это — чувствовать, что вы изменили столетиями сложившуюся систему?

«Не я изменил, а Фабрис Робер… без его активного участия, многочисленных рычагов давления на сенаторов, без помощи Эрланца, который долгие годы считался его сыном, без помощи женщин с Кейтера, с Императором которого также договаривались эмиссар высшего звена и Даниэлла, ничего бы не получилось».

— Я ничего не менял, господа. Я был лишь винтиком в огромном механизме реформации. Здесь многие из нас вложили посильный труд и приняли участие в формировании нового законодательства для гуманоидов со смешанной цваргской кровью.

— Скажите, а каковы дальнейшие ваши планы, господин Марсо? Вы в курсе, что в народе вам дали прозвище Защитник Отказников? Теперь вы покажете этим чистоплюям, где швархи зимуют?! — вклинился ещё один писклявый голос.

Я посмотрел на мальчишку, тоже смеска, и сглотнул. Несмотря на наличие всего двух рук, как и у большинства граждан Федерации, черты пикси оказались в нём ярко выражены, а ещё даже прислушиваться не требовалось, чтобы уловить эманации ненависти. Тухлятина буквально забралась в лёгкие, перебивая ароматы других бета-колебаний. Фабрис предупреждал о такой вероятности: что частичное уравнивание в правах полуцваргов и цваргов может вызвать дикую агрессию.

«Гуманоиды всегда хотят всего и сразу. Желательно бесплатно и за счёт других», — бросил эмиссар в нашу последнюю встречу, но я не внял его предупреждениям. Мне тогда казалось, что если смескам дадут больше прав, то они просто будут рады, и всё тут. Я рассмеялся и не воспринял предупреждение всерьёз… что ж, выходит, зря.