Неудивительно, что даже дед предпочитает с ним не спорить.

— А сколько вообще живут Одаренные? — Мой голос неожиданно для меня самого вдруг зазвучал тихо… и даже как-то сдавленно. — Ну… самое долгое?

— Очень надеюсь однажды проверить, — усмехнулся Багратион. — Но пока — даже не могу представить. Старшая когорта умеет хранить секреты… Даже от меня или твоего деда.

— Вот как… — Я на мгновение замялся, но потом все-таки спросил: — Как вы думаете, среди них есть те, кто лично знал Петра Великого?

— Не имею даже малейшего представления, — признался Багратион. — И именно поэтому допускаю любой из возможных вариантов.

Я только молча кивнул — слова закончились. Светлейший князь из Третьего отделения кое-что объяснил мне, показал… небольшую, но все-таки часть истинной картины мира, о которой я раньше даже не задумывался. Приоткрыл если не тайны дворянского общества, то уж точно те вещи, о которых наверняка не принято говорить вслух.

Старая аристократия: князья с родовыми Источниками. Новое, петровское дворянство: графские семьи — или простолюдины без Дара, которым посчастливилось получить титул или хотя бы высокий чин — а заодно и обзавестись весомым капиталом. И древние Одаренные, которым плевать и на чин, и на титул, и, похоже, даже на происхождение. Могучие старцы, способные поспорить и с князьями, и с новоиспеченными аристократами. Скрытая третья сила.

А может, есть еще и четвертая? И сколько их на самом деле в мире, который я до шестнадцати с половиной лет считал простым и понятным?

— Что, сложно? — Багратион прищурился и чуть склонил голову на бок. — Не укладывается в голове?

— Вроде того, — вздохнул я. — А ведь я наверняка не знаю и десятой доли того, чего стоило бы знать… по-хорошему.

— Всему свое время. Тебе пока нет даже семнадцати лет. Но затягивать действительно не стоит. — Багратион снова приоткрыл ящик стола и заглянул внутрь. — Уже скоро ты обретешь тот уровень силы Дара, с которым оставаться в стороне от некоторых событий попросту невозможно.

— И вы хотите, чтобы в нужный момент я был за вас?

— За государство. — Багратион сдвинул брови. — Не забывай об этом, Саша. Я не собираюсь терпеть, что кто-то имеет наглость расстрелять князя, наследника рода и члена Госсовета среди бела дня прямо у дома. И если ты желаешь мне в этом помочь — милости прошу.

В голосе его светлости ненавязчиво зазвенел металл. То ли аудиенция подходила концу… То ли к концу подходило желание Багратиона объяснять что-то самонадеянному (если не сказать — наглому) юному князю. Надо отдать должное — верховный жандарм империи не пожалел времени на беседу. Не увещевал, не заставлял, не требовал и уж тем более не приказывал. Ненавязчиво подталкивал к… нужным мыслям — но не более. Да и крыть мне было, в общем, нечем: с Багратионом или без, я все равно собирался отыскать тех, кто убил Костю и едва не втянул в войну мою семью.

Найти и уничтожить. С законным и справедливым судом государыни императрицы и всего дворянского общества… или без такового — если придется.

— Я желаю помочь вашей светлости, — твердо проговорил я. — Но пока не очень понимаю, что для этого следует делать.

— Пока — ничего. — Багратион улыбнулся одними уголками губ. — Некоторые вещи не требуют суеты… а порой и вовсе ее не терпят. Все просто, Горчаков-младший. Живи, носи юнкерскую форму с честью… учись. Меньше говори, больше слушай — и не забывай смотреть по сторонам.

— Звучит не так уж сложно, — отозвался я.

— Именно. И вот еще. — Багратион на мгновение задумался — будто сомневался в чем-то, — но потом засунул руку в открытый ящик стола: — Держи.