Ни одного из правителей России так не обожествляли и с таким исступлением не демонизировали, как Владимира Ильича Ульянова-Ленина. О нём столь часто пишут и думают экзальтированно, что для других эмоций уже и местечка не остается. Но именно к Ленину такое отношение не идет. Как норковое манто к разношенным лаптям. Он был настолько проще и сложнее этих схем, как и его заразительный смех. Стремясь к кардинальному переустройству мира, которое, собственно, и называется революцией, он презирал старые понятия о славе и регалиях, считая их отчасти буржуазным, отчасти феодальным пережитком. Но последователи, соратники, создатели ленинского культа воспевали его по старым канонам. Как воспевали Петра или даже Владимира Святого. И создавали этот культ не вполне единомышленники, а политики, вступившие в беспощадное сражение за ленинское наследство, ставшие врагами. Это и Иосиф Сталин, и Лев Троцкий, и Карл Радек, и Николай Бухарин, и Владимир Бонч-Бруевич, и, конечно, Надежда Крупская. И – десятки писателей (в особенности – детских), кинематографистов, художников. Ленинский миф обволакивал советского человека с дошкольного детства. Это были настоящие истории о рождественском дедушке – кстати, талантливо написанные… На излете советской власти их часто пародировали – и представительство Ильича в нашей смеховой культуре стало заметным. Но юмор Ленина, его отношение к жизни не вписывается в эту идиллическую картинку.

Владимир Ильич Ульянов (Ленин) правил «как мог страною и людьми» не так уж долго – учитывая болезни, не более четырех лет. Но в Советском Союзе он играл ту же (и даже, быть может, более весомую) роль, что Пётр Великий – в Российской империи до второй половины XIX века. И, как и в случае с Петром, миф о великом правителе оказался влиятельнее и весомее, чем сама его судьба и деятельность. Миф этот начали слагать еще при жизни вождя. Да, его именно так и называли – вождём. Кстати, он с детства любил повести об индейцах и, если верить воспоминаниям родственников, играл в свободолюбивых американских аборигенов.

Вся биография Ульянова-Ленина была разложена на всем известные легенды – от «Мы пойдём другим путём» до траурного поезда на Павелецком вокзале. Миф о великом вожде, больше того – о полубоге, сколотили создатели ленинианы: писатели, художники, кинематографисты… Но это – где-то в фантастической реальности, а в подлинном прошедшем было примерно так, как заметил скульптор Клэр Шеридан: «Ленин то смеялся, то хмурился, казался задумчивым и печальным, грустным и насмешливым, все подряд».

Он был в высшей степени частным человеком, думающим и дерзновенным интеллигентов конца XIX века, которого перепахал Чернышевский, удобрил Тургенев, всполошил Надсон, восхитил Тютчев… Он ни на йоту не был плакатным вождем. Хотя и подавлял однопартийцев волей и разумом. Ленин верил в отмирание государства и относился к его помпезным принадлежностям только как к печальной необходимости. Так, он заставил кремлевского часового читать на посту: так будет больше пользы. Это, конечно, своеобразный театр.

Ленин привык, что во многих газетах его высмеивали нещадно

Об Ульянове-Ленине написаны десятки томов воспоминаний. Еще больше исследований, в том числе разоблачительных. Есть среди них и произведения явно юмористического жанра – как «Моя маленькая лениниана» Венедикта Ерофеева. Правда, автор поэмы «Москва-Петушки» в основном вышучивал Ильича, вырывая из контекста отрывочные высказывания. Если бы Ленина не обожествляли – это не имело бы смысла. Хотя порой Ерофеев выискивал в ленинском наследии и крупицы настоящего юмора. Например – из письма, о брате Дмитрии, угодившем в тюрьму: «А Митя? Во-первых, соблюдает ли он диету в тюрьме? Поди, нет. А там, по-моему, это необходимо. А во-вторых, занимается ли он гимнастикой? Тоже, вероятно, нет. Тоже необходимо. Я по крайней мере по своему опыту знаю и скажу, что с большим удовольствием и пользой занимался на сон грядущий гимнастикой. Разомнешься, бывало, так, что согреешься даже. Могу порекомендовать ему и довольно удобный гимнастический прием (хотя и смехотворный) – 50 земных поклонов». Это характерный ленинский юмор – с антиклерикальным оттенком.