– Ну давай, – наседает она. – У меня дома есть потрясный виски, именно для такого случая, и ты должна зайти его попробовать.

Я утомлена, и веселье как-то подувяло (зависть усиливается, когда ты пьяна), но на жилье Афины мне взглянуть любопытно, и я соглашаюсь.

Ни хрена себе! Я знала, что Афина вполне состоятельна (гонорары за бестселлеры – штука серьезная), но не представляла, насколько она богата, пока мы не переступили порог ее квартиры на девятом этаже. Две комнаты, в которых она обитает в одиночестве, – одна для сна, другая для писательства, – обе с высокими потолками, лакированным паркетом из твердых пород дерева и окнами от пола до потолка. За окнами – уходящий за угол балкон. Дизайн в том вездесущем стиле фоток из Инстаграма*, где сквозь минимализм проблескивает роскошь: изящная деревянная мебель, экстравагантные книжные полки и безукоризненные однотонные ковры. Растения и те смотрятся дорого, а под калатеями шипит увлажнитель воздуха.

– Ну что, виски? Или что-нибудь полегче? – Афина указывает на винный шкаф (подумать только, у нее есть гребаный винный шкаф!). – Может, рислинг? Или вот это чудесное совиньон блан, если только душа не просит красного…

– Виски, – говорю я, чувствуя, что единственный способ пережить остаток этой ночи – напиться как можно сильнее.

– Чистый, со льдом или олд-фешен?

Я понятия не имею, как пьют виски.

– М-м-м… Давай как себе.

– Значит, олд-фешен.

Она уходит на кухню.

Слышно, как там открываются створки шкафов, позвякивает посуда. Кто бы знал, что олд-фешен обернется такими хлопотами?

– У меня здесь прекрасный «Уислпиг» восемнадцатилетней выдержки, – воркует Афина. – Мягонький, будто ириски с черным перцем, ты оценишь.

– Конечно, – отзываюсь я. – Звучит вкусно.

Афина что-то не торопится, а мне не мешало бы пописать, и я брожу по гостиной в поисках туалета. Интересно, что меня встретит там. Может быть, какой-нибудь хитрый освежитель. Или корзинка с нефритовыми вагинальными шариками.

Замечаю, что дверь в кабинет распахнута. Комната очень красивая, и я не могу удержаться, чтобы туда не заглянуть. Картинку я сразу узнаю по постам Афины в Инстаграме* – сама она называет это место своим «храмом творчества». Перед окном с викторианским кружевным тюлем стоит огромный письменный стол красного дерева на гнутых ножках, а на столе красуется черная пишущая машинка.

Да-да. У Афины пишущая машинка; никаких там Ворд, Гугл Докс или Скривнер. Она пишет в молескинах, потом в ход идут листочки-стикеры, и уже затем она настукивает полноценные черновики на «ремингтоне». Это заставляет ее тщательней «фокусироваться на уровне предложений» (ее словечки, которые так часто проскальзывают в интервью, что я уже затвердила их наизусть). Иначе она пишет целыми абзацами и не видит за деревьями леса.

Ну правда. Кто так говорит? И кто так думает?

Для тех, кто не может и абзаца написать, не теряя фокуса и не заглядывая в Твиттер, продаются уродливые и страшно дорогие электронные пишущие машинки. Но Афине это, видите ли, не по нраву; она пользуется винтажной пишущей машинкой – трескучим устройством, для которого надо покупать специальные чернильные ленты и толстые прочные листы.

«На экране я писать просто не могу, – сетовала Афина. – Мне надо видеть текст в печатном виде. В напечатанном слове есть что-то основательное. Возникает ощущение постоянства, осязаемости того, что ты пишешь. Это дает мне возможность сконцентрироваться, проясняет мысли и заставляет точно подбирать слова».

Я забредаю в глубь кабинета, в подпитии не соображая, что это неприлично. В каретке еще торчит лист бумаги, на котором всего одно слово: «