Но, хотя начали мы с одного и того же – с курсов по малой прозе профессора Наталии Гейнс, – после выпуска нас разметало, и траектории наших карьер оказались совершенно разными.
Свою первую книгу я написала в порыве вдохновения за год, спасаясь от невыносимой скуки, чем стало для меня преподавание в «Тич фо Америка»[2]. Каждый день после работы я увлеченно сочиняла историю, которую хотела поведать с детства: подробный роман с элементами волшебства о взрослении и скорби, об утрате и сестринской связи, названный «Под сенью платана». Безуспешно обойдя с полсотни литературных агентов, я все же пристроила книгу в скромном издательстве «Эвермор» благодаря опен-коллу. Гонорар на тот момент казался мне фантастическим – аванс десять тысяч с роялти от последующих продаж; но это было до того, как я узнала, что Афина за свой дебютный роман в «Пингвин Рэндом Хаус» получила шестизначную сумму.
За три месяца до выхода моей книги «Эвермор» взял и схлопнулся. Права на книгу вернулись ко мне. Каким-то чудом литагент, подписавший со мной контракт после неудачи с «Эвермор», перепродал их одному из издательств «Большой пятерки» за аванс в двадцать тысяч долларов («недурная сделка» – мелькнуло в анонсе «Паблишерс Маркетплейс»). Казалось, я была близка к тому, что все мои мечтания о славе и успехе вот-вот сбудутся – «ну вот оно наконец». Однако ко дню выхода первый тираж моей книги вдруг урезали с десяти до пяти тысяч экземпляров, а рекламный тур по шести городам сократили до трех столичных пригородов; не было и обещанных отзывов от известных писателей. Допечатки я так и не дождалась. Всего разошлось две, от силы три тысячи экземпляров. Моего редактора сократили – так часто случается в издательствах во времена спадов. Меня передали какому-то Гаррету, который до этих пор проявлял к книге так мало интереса, что впору задаться вопросом, а не забыл ли он про меня вообще.
«Да это в порядке вещей», – внушали мне. Дерьмовый дебют, со всеми бывало. «Ты же знаешь этих издателей». В Нью-Йорке кромешный хаос, все редакторы и рецензенты завалены работой и получают гроши, грызня идет повсеместно. Так что на другой стороне баррикад травка никак не зеленее. Каждый автор ненавидит свое издательство. Золушек с туфельками здесь не бывает – только тяжелый труд, упорство и неустанные попытки вытянуть тот самый счастливый билет.
Тогда как, объясните, у некоторых получается прославиться с первой же попытки? Еще за полгода до выхода дебютного романа Афины ее фотка в полстраницы уже красовалась в популярном профильном журнале под заголовком: «Новая звезда литературы! Азиатская американка с книгами, которых нам не хватало!» И вид у нее был секси. И контракт на издание в трех десятках стран уже имелся. Дебют Афины Лю прошел под сплошные фанфары критиков в таких изданиях, как «Таймс» и «Нью-Йоркер», а сама книга несколько недель продержалась во всех возможных топах бестселлеров. Премии, которые посыпались в следующем году, стали логичным продолжением. Дебют Афины – «Голос и эхо» (о юной американке китайского происхождения, способной вызывать призраков всех умерших женщин в ее роду) – был одним из тех редких романов, идеально балансировавших на грани между фантастикой и мейнстримом. За это Афину номинировали сразу на «Букер», «Небьюлу», «Хьюго» и «Всемирную премию фэнтези», из которых она заполучила две. Это было всего три года назад. А затем она опубликовала еще две книги, и критики сошлись во мнении, что ее произведения становятся все ярче и лучше.