Начать нужно с того, как возникли реальные языки, которые мы встречаем в современном мире. Можно подумать, что здесь лингвист столкнется с проблемой любой исторической науки: важнейшие события не подвергались записи тогда, когда они происходили. Несмотря на то что специалисты, занимающиеся историей языка, могут проследить происхождение современных языков от более древних, это лишь на шаг приближает нас к решению проблемы. Нам необходимо понять, как людям удалось создать такой сложный язык. Удивительно, но это возможно.

Посмотрим на два печальных явления мировой истории: трансатлантическую работорговлю и долговое рабство в Южно-Тихоокеанском регионе. Вероятно, помня о Вавилонской башне, некоторые хозяева табачных, хлопковых, кофейных и сахарных плантаций намеренно соединяли рабов и рабочих, говорящих на разных языках. Другие, может, и предпочитали определенные этнические группы, но вынуждены были соглашаться на смешанные группы, потому что выбора не было. Когда людям, говорящим на разных языках, необходимо общаться, чтобы решать насущные проблемы, но у них нет возможности выучить языки друг друга, они создают свой собственный язык, называемый пиджином. Пиджины представляют собой быстро меняющийся набор слов, заимствованных из языка колонизаторов или владельцев плантаций, используемых в речи без особого порядка и практически не изменяющихся с точки зрения грамматики. Иногда пиджин становится лингва франка и с течением времени его устройство усложняется, как это случилось, например, с пиджином на основе английского языка на юге Тихого океана. Принц Филипп во время одного из визитов в Новую Гвинею был приятно удивлен тем, как его называют на этом языке (fella belong Mrs. Queen 'паренек Королевы').

Тем не менее лингвисту Дереку Бикертону удалось показать, что во многих случаях пиджин может стать полноценным сложноустроенным языком в одночасье: стоит только группе детей столкнуться с пиджином в возрасте, когда они осваивают родной язык. Это случалось тогда, утверждает Бикертон, когда дети были изолированы от родителей и вместе находились под опекой людей, говорящих с ними на пиджине. Не довольствуясь воспроизведением бессвязного набора слов, дети внесли грамматическую сложность туда, где ее никогда не было, что повлекло за собой формирование богатой и выразительной речи. Язык, который образуется, когда пиджин становится родным для детей, называется креольским.

Главное доказательство Бикертона основывается на уникальном случае в истории. Несмотря на то что рабовладельческие плантации, породившие большинство креольских языков, к счастью, остались в далеком прошлом, один креольский язык появился не так давно, и мы можем изучать главных действующих лица этого процесса. Незадолго до наступления нового века на гавайских сахарных плантациях произошел бум, что незамедлительно потребовало привлечения рабочей силы, превышавшей количество задействованных местных жителей. Рабочих привозили из Китая, Японии, Кореи, Португалии, Филиппин и Пуэрто-Рико, что быстро привело к возникновению пиджина. Многие рабочие-иммигранты, создавшие пиджин, были еще живы, когда в 1970-х Бикертон брал у них интервью. Вот несколько примеров их речи:

Отдельные слова и контекст позволяли понять, что говорящий, 92-летний иммигрант из Японии, рассказывает о своих первых днях в роли фермера, занимающегося выращиванием кофе: He bought my coffee; he made me out a check ('Он купил у меня кофе, он выписал мне чек'). Само его высказывание может быть понято и по-другому – 'Я купил кофе. Я выписал чек'. Это было бы так, если бы он говорил о том, что сейчас сам является владельцем магазина. Другой говорящий, еще один пожилой иммигрант из Японии, благодаря одному из своих детей познакомился с чудесами цивилизации в Лос-Анджелесе и сообщает, что высоко на стене здания было установлено электрическое табло, показывавшее время и температуру. Третий говорящий, шестидесятилетний филиппинец, рассказывает: «Здесь лучше, чем на Филиппинах; здесь ты можешь достать какую угодно еду, а там не на что ее покупать. Одним из видов еды были лягушки (