Побежав в бар, он хлопнул рюмочку и принялся за вторую. В баре уже был Перкис. Сурово взглянув на него, он присел подальше, еще не готовый к беседам, но кто-то тронул его за рукав. Хозяин глядел на него, как спаниель, готовый подлизаться к человеку, у которого аллергия на собачью шерсть.

– Мистер Литтл… – проговорил он.

– Да, мистер Перкис?

– Мистер Литтл, вы можете меня спасти.

Не знаю, что ответили бы вы. Учтите, что Перкис его выгнал, мало того – употребил при этом шесть оскорбительных слов. Лично я сказал бы «О!» или «Да?». Может, это сказал бы и Бинго, но Перкис продолжал:

– Со мной случилось страшное несчастье. Только вы можете меня спасти. Сюда с минуты на минуту приедет моя жена. Перехватите ее, выдумайте что-нибудь. Она не должна подняться к мисс Джобсон.

Бинго поставил стакан.

– Расскажите мне все, – сказал он.

Перкис вынул платок и промокнул лоб. Другой рукой он гладил рукав Бинго.

– Сегодня, – начал он, – я узнал, что жену тоже пригласили. Я думал, мы будем tête-à-tête… Понимаете, я часто встречался с мисс Джобсон, в интересах дела. Я надеялся, что сегодня мы окончательно договоримся.

– Обычно, – сухо заметил Бинго, – это поручают редактору.

– Да-да, но… да, конечно. Понимаете, чтобы было вернее, я решил…

– Немного поднажать?

– Вот именно. Именно. Цель, знаете ли, оправдывает средства. «Малыш» – на распутье. Заполучим Беллу Мэй Джобсон – все, победа. Уплывет к другим издателям – вообще не сможем оправиться. Я приложил все силы…

– Вот как?

– Да-да. Буквально все.

Бинго поджал губы.

– Не буду судить вас, – сказал он, – но это попахивает… чем-то французским. Вы ее целовали?

Перкис дернулся.

– Что вы, что вы, что вы, что вы! – вскричал он. – Ни в коем случае. Я вел себя совершенно прилично, она – с девичьим достоинством. Мы ходили в Британский музей, в театр (на утреннее представление), в Национальную галерею. Видя, что она поддается…

Голос его пресекся. Обретя его вновь, он спросил напитков, подкрепился и закончил фразу:

– …я отдал ей собачку.

– Что?!

– Собачку. Понимаете, она у нас была, и та ей очень понравилась. Сегодня, с утра пораньше, я вынес ее в шляпной коробке и принес сюда. Через десять минут мисс Джобсон подписала контракт, а еще через час решила пригласить и жену. Она позвонила, я кинулся сюда, чтобы забрать животное – и не застал его, они гуляют. Войдите в мое положение, мистер Литтл! – Он задрожал. – Ах, что мы теряем время! Мы тут сидим, а она едет… Станьте у дверей! Мистер Литтл!

Бинго холодно посмотрел на него.

– Хорошо, я встану, но на каких условиях? – спросил он. – Почему я вообще должен вам помогать? Конечно, я мог бы удержать миссис Перкис, но зачем, зачем? В конце этой недели мы с вами расстанемся. Вот если бы я у вас работал…

– Вы работаете! Работаете!

– …и больше получал…

– Вдвое больше! Вдвое!

Бинго подумал.

– М-да, – заметил он. – И вы не будете вмешиваться в «Дядю Джо»?

– Ни в коей мере! Полная свобода.

– Что ж, тогда – успокойтесь. Миссис Перкис сюда не войдет.

– Вы гарантируете?

– Гарантирую. Зайдем к портье, составим новый контракт – и я к вашим услугам.

© Перевод. Н.Л. Трауберг, наследники, 2011.

Трутни спорили о том, имел ли Бинго нравственное право притащить своего младенца в клуб и поить его молоком прямо в курилке. Трутень с темными кругами под моноклем и под невооруженным глазом полагал, что после тяжелой ночи такие зрелища опасны. Другой, помилосердней, возразил, что Литтлу-сыну все равно придется когда-то вступать в клуб и лучше его подготовить. Третий считал, что надо предупреждать заранее, ручаясь при этом за сохранность шляп, пальто и зонтиков.