Защипало глаза. Как кровь по венам, толчками, быстро, потекли в нем чувства. Раскрываясь новыми и новыми гранями. Он вдруг почувствовал, как скучает по матери и волнуется за младшего брата. Как он их любит на самом деле. А потом вспомнил, как пропал отец. Как они с мамой искали его. Как обращались в полицию и к добровольцам. Каждый раз казалось, что вот сейчас он найдется. Позвонит или зайдет домой и, улыбаясь, скажет, что просто задержался. Расскажет забавную историю о том, что произошло. Но этого не происходило. И это вечное ожидание засело где-то внутри.

И вся та боль как электричеством пронзила его сейчас. Парни не плачут! Подбери сопли! – услышал он в своей голове голос отца. Внезапно он понял, что после этого запер для себя все чувства. Нет любви – нет боли. Все ровно. Обиды, неудачи – ничего не могло его задеть. А вместе с ними и радость оказалась в ловушке. Он был, оказывается, как робот. Парни не плачут. Парни не плачут. Сейчас он проживал все и сразу. Сразу и оптом. Целый ворох чувств и эмоций поднимался из залежей. Слезы текли из глаз. И от радости, и от боли. Все вместе. Парни не плачут. Парни не плачут, говорил он про себя, как мантру. Но она уже не работала. Плачут.

Оказалось, что и парни плачут. И это проживание несет в себе легкость. Его будто выпотрошили сейчас. Очистили. Он будто погрузился в прозрачную холодную реку с головой. И сам стал чистым. Обновленным. Вся муть и чернота была вычерпана и вычищена изнутри. Непонятно, сколько прошло времени. Ястреб очнулся. Он ощущал себя на удивление легко. Отдохнувшим и полным сил. Рядом сидела Яя. Она была похожа на шаманку. Длинные волосы. Раскосые глаза. Соболиные брови. Высокая и стройная.

– Обнажать суть, – лицо Яя сияло.

– Мне надо отдохнуть. Я не почувствовал границ норы. И никого тут не почувствовал.

– Значит, не надо, – улыбалась Яя. – Значит, никого нет.

Ястреб встал и оглянулся вокруг. Его сознание было ясным, как после хорошего сна. Солнце. Горы. Река. С высоты он видел, как снова и снова он сам совершает безумный бег по кругу и возвращается в одно и то же место. «Белка в колесе», – подумал он. Как хотелось бы видеть что-то другое. Море, например. Он закрыл глаза и представил себе песчаный берег и волны. И будто услышал этот ласковый шепот прибоя. Он подумал, что это дыхание. Вдох и выдох, как волны.

Когда он открыл глаза, то увидел, что стоит на песке. Горы отступили вдаль. А у его ног самое настоящее море.

– Яя, что это? У меня галлюцинации? – Ястреб коснулся рукой воды и облизнул пальцы. Соленая.

– Мы говорили. Это твоя Нора. И ты создаешь ее. Сейчас ты почувствовал границы? Сейчас понятно?

– Наверное. Сложно сказать, – Ястреб стал думать о птицах. Представлять их себе с закрытыми глазами. И услышал, как чайки полетели над водой.

– Офигеть! Ястреб до конца не понимал, как он это делает. Но ему нравилось создавать мир. Он стал думать о деревьях и цветах. Все, о чем он думал, проявлялось в действительности. Все, кроме людей. Сколько бы он ни думал об Искре или друзьях, родителях, они не появлялись.

– Ты не сможешь создавать людей тут, в Кротовой норе, – сказала Яя грустно.

– Почему?

– У людей сложное сознание, и у каждого из них своя кротовая нора. Только очень чистые учителя могут приходить в чужую кротовую нору. Такие, как мы, например…

Тогда сразу отправимся в Зимник, – легко согласилась девочка. Она легко побежала по снегу и дернула веревку.

– Ты не можешь идти? – спросила девочка, не мигая глядя на Искру. В ее широко раскрытых голубых глазах отражался и искрился снег. Она была серьезной, словно маленькая старушка, которая знает о жизни все.