С коммунистическим приветом…»

Арбузов ещё раз внимательно перечитал документ и взял трубку аппарата:

– Лугового пригласите ко мне, пожалуйста… Да-да, нового сотрудника. Он должен уже ждать в приёмной.

– Разрешите, товарищ Арбузов? – в дверь вошёл молодой человек среднего роста. Внешность его была настолько неприметна, что отвернись на секунду – сразу забудешь, как он выглядит.

– Садитесь, Михаил Яковлевич. У нас принято обращаться между собой по имени-отчеству, если вы не против. Как вам уже известно, вас направили на работу в контрразведывательный отдел секретного оперативного управления ОГПУ. Будете работать под моим непосредственным руководством. Вас уже ввели в курс дела в отношении Треста?

– Да, Артур Христианович.

– Тогда ознакомьтесь, пожалуйста, – Арбузов протянул сотруднику депешу, которую тот быстро пробежал глазами. – И учтите, что у меня таких запросов бывает по нескольку за неделю. И все требуют проверки. Наш источник в Эстонии сообщает, что англичане сейчас настойчиво ищут людей, которые занялись бы в России взрывом мостов, порчей водопроводов, диверсиями. И здесь, обратите внимание: британский след. Тресту пока как-то удается сдерживать террористическую активность, но эта банда шла мимо Треста. Здесь нет не нашего дела. Трест должен оставаться единственным каналом эмигрантской антисоветской деятельности. Всё должно идти только через нас! Вот вы этим и займётесь. Постарайтесь найти этого террориста. И если не получится взять, то надо хотя бы скомпрометировать его в эмигрантских кругах. Ясно?

– Ясно, Артур Христианович. Разрешите идти?

Когда Луговой вышел из кабинета, Арбузов попытался вспомнить, как тот выглядел, и не смог.

***

Париж. 10 ноября 1924 года

В стёкла зашторенных окон загородного замка дробно стучал осенний дождь и налетали порывы штормового ветра. Ярко пылающий камин с трудом боролся с ноябрьским холодом. Парадную гостиную в стиле Людовика Шестнадцатого заливал яркий электрический свет. Пять кресел вначале были расставлены приблизительно в центре по кругу, но люди, которые в них уселись, невольно развернули их – два напротив трех остальных. Все сидящие в креслах когда-то имели генеральские чины. Несмотря на то, что у троих явно чувствовалась военная выправка, только один носил форму русского генерал-лейтенанта. Четверо остальных были в штатском: каждый в отлично пошитом парижском костюме. Переговоры давно уже перешли от официальных любезностей к обсуждению деловых вопросов. Военные важно помалкивали, пока двое штатских генералов вели напряженную дискуссию. Полный круглолицый в пенсне, чуть склонив голову, убеждал профессорским тоном:

– Господа, мы с вами условились, что на аудиенции у Его высочества мы не будем поднимать вопросов, вызывающих наши разногласия. Однако, это окажется невозможно, если мы с вами не урегулируем, хотя бы в принципе, главный вопрос: финансирование нашей дальнейшей деятельности.

– Александр Александрович, вы же должны понимать: этот вопрос нельзя, просто неприлично поднимать в присутствии Его высочества…

– Тем не менее, Николай Борисович, я настаиваю: без решения главного вопроса мы не сдвинемся ни на йоту! Уж вас-то, барон, я думал, мне не нужно убеждать в важности…

– Александр Александрович, вы знаете, мы работаем над этим… По оценкам барона Врангеля, нам нужно, как минимум, двадцать пять миллионов долларов.

– Это авантюристическая, недопустимо заниженная оценка! По оценкам Треста на осуществление антибольшевистского переворота нам требуется сто миллионов долларов. Из них ещё до переворота половина должна оказаться в России. Из этой половины двадцать пять миллионов нам нужны срочно. Тогда мы можем обеспечить успех переворота через десять-одиннадцать месяцев.