Решив пока не писать Лучку, я убрала телефон в сумку. «Может, он еще не закончил проект и не пишет, чтобы не отвлекаться», – успокаивал внутренний голос, но мозг настойчиво повторял, что дело совсем не в этом.

«Не буду о нем думать», – решила я про Лучка. Дорога тянулась бесконечно. За окнами автобуса сменялись городские улицы. Эйд выслал еще одно сообщение, но в этом содержались возмущения. Блондин предполагал, что работа уже закончилась, и мне нужно перестать игнорировать его. Не хотелось отвечать Эйду. Мы жили с ним вместе, работали, с ним же были связаны одни из тяжелейших воспоминаний. Он постоянно все выведывал из меня. Единственный секрет, что удалось сохранить от Эйда, это общение с Лучком.

Когда я вернулась после не удавшейся встречи с другом к сестре и блондину, то пообещала больше никогда с Лучком не общаться. Тогда я была в этом уверена.

Потом признаваться, казалось, не в чем. Ведь мы же не собирались больше встречаться. А после того, как старшая сестра бросила нас с Эйдом, раскрывать столь долгую ложь только что обманутому человеку было не к месту. Особенно когда блондин крушил мебель, а потом разрыдался у меня в ногах, приговаривая, что я единственная, кому он может доверять.

Парк встретил запахом свежескошенной травы. Вдалеке жужжала единственная газонокосилка. Шум, идущий от нее, перекрывали веселые голоса, гуляющих по дорожкам. «Это место словно скопление всех благополучных семей города», – возмутилась про себя и направилась к озеру.

Ларек с мороженым мгновенно сместил мое внимание с воды на себя. Я резко остановилась, чуть не врезавшись в прохожего. Бросив машинально извинения, я потопала к ларьку. Мысли о младшей сестре врывались в сознание. Мила обожает мороженое. «Или она уже переросла это». От угрызений совести затошнило.

Цветная стойка. За ней милый дедушка в голубом фартуке. Он улыбнулся и показал костлявым пальцем на картинку в меню. Розовый рожок. Клубника. Я кивнула. Особой любви к мороженому у меня не было. Пустой желудок просил не сладостей, а горячего мясного блюда. Но я покорно ждала, когда получу свой заказ.

Дедуля рыскал в холодильнике, пока я доставала деньги. «Эйд будет ругаться, что потратилась зря», – укоризненно пролетело в голове, когда мелочь упала в морщинистую ладонь старика. Дедуля вложил в мою руку мороженое.

Я смотрела на русоволосую девочку в платье в цветочек. Она тыкала пальцем в розовый рожок.

– Это.

Мужчина на вид лет сорока, в клетчатой рубашке и очках, рассмеялся и спросил:

– Потому что оно розовое?

Девочка свела брови и проворчала:

– Не-е-ет, папа.

Мужчина сделал заказ и, посерьезнев, добавил:

– Мила, ничего страшного, если тебе нравится что-то только из-за цвета. Не нужно стесняться своего вкуса.

Девочка задрала голову, посмотрев на говорившего исподлобья:

– «Розовый» – девчачий. Для слабаков.

Морщинистой костлявой рукой я протянула малышке рожок. Девочка погрустнела. Мужчина в клетчатой рубашке взял ребенка за руку и двинулся вперед по дорожке. Двое медленно удалялись от ларька. Человек в очках интересовался у девочки, кто сказал ей такую глупость.

Вздрогнула, уставившись на старика. Он спрашивал, в порядке ли я. Глаза метнулись на дорожку, где только что я видела Милу с каким-то непонятным мужиком. «Почему она называла его папой?! Приемный отец?» Ладонь с рожком онемела от холода. В предыдущие встречи с младшей сестрой та говорила, что никогда не полюбит приемную семью и хотела, чтобы я ее забрала.

Количество семей, которые Мила сменила, заставляли верить в искренность слов сестренки. Чувство ревности поднималось в душе, но его быстро вытеснил страх. Мужчина в клетчатой рубашке выглядел слишком идеальным. Срочно нужно увидеть Милу и убедиться, что с ней все хорошо.