Вот и соседка вернулась с площадки – возбужденная и непобежденная. Усаживающийся на трибуне напротив третьекурсник, с которым ее поставили в пару (чуть ли не с самых первых тренировок Криспин выбирал для баронессы противников поопытнее), одобрительно показал ей сразу два больших пальца. Амариллис снисходительно дернула плечиком: мол, сама знаю, как я хороша! И принялась ощипывать подгоревший локон на левом виске.

Мирина очередь. Лесовичка нехотя спустилась, понуро встала напротив однокурсницы, поглядела уныло: ну давай, жги! Рослую шумную Весту уговаривать не пришлось: отвесив традиционные поклоны преподавателям, залу и противнице, она тут же швырнулась файерболом. Вместо того чтобы отразить атаку своим собственным, Мира машинально пригнулась; от пролетевшего над самой ее головой сгустка огня затрещали волосы. Шар врезался в прозрачную защиту зрителей, благоразумно поднятую перед началом поединков.

– Обороняйся! – прикрикнула на нее Веста, формируя на ладони следующий. А, да, совсем забыла… Но лесовичка отличалась не только забывчивостью, но и малой скоростью и малой мощью: всё, что она успевала вылепить-вышептать, было лишь жалкими плевками-клочьями огня, бессильно срывающимися с пальцев. А то и просто лесными светлячками. И всё это успешно поглощалось преследующим ее Вестиным файерболом, отчего тот только рос и разгорался. Вскоре окончательно растерявшаяся и запыхавшаяся Мира под смех и улюлюканье трибун и рев огня металась по площадке зайцем, ускользающим от охотничьего пса… пока не запнулась и не полетела на пол. Только и успела увидеть стремительно приближавшийся горящий шар, громадный, обжигающий, ослепительный, заслониться рукой и завизжать:

– Хватит!!!

…И всё померкло и стихло.

Не понимая, что происходит, Мира приоткрыла сначала один глаз, потом другой, потом широко распахнула оба. Никакого огня. Никакого слепящего света. Над ней косо нависал зеленый полог, покрытый мелкими белыми цветочками. Опасливо дотронувшаяся до него девушка убедилась, что тот настоящий и сплетён из настоящих же сочных толстых стеблей решницы, которой в Пуще перекусывают в дальних походах. Приподнявшись на локте, Мира выглянула из-за занавеса и чуть не оглохла: так резко обрушился на нее гомон заполнявшего тренировочный зал народа. Будто зеленый щит прикрывал ее не только от пламени, но и даже от звуков.

– Ты там как? Цела?

– Ну да… – Растерянная девушка с помощью Артура вылезла из неожиданного укрытия. С оборотной стороны полог выглядел куда печальней: подпаленная до бурости зелень, черные хлопья цветов… Переминавшаяся неподалеку Веста махнула рукой – то ли в знак извинения, то ли в фигуральном смысле на нее: вот так и дерись с тобой, чуть что, раз – и в кусты!

– Интересное решение, – оценил и староста. Глаза его смеялись. – И неожиданное. Жаль, но Криспин вряд ли оценит.

Да уж. Мира отыскала глазами учителя Игнисологии: тот стоял, скрестив на груди руки, и исподлобья наблюдал за ними. Суженные его глаза только что молнии не метали.

– Преподавателю Огненной магии тут есть над чем поработать, – скучным голосом заметила ректор со своего места.

– Уж не сомневайтесь, поработаем! – сквозь зубы пообещал Криспин.

Ой, что будет на следующем уроке! И ведь честно же пыталась огонь вызвать, всё без толку, а свои Зеленые чары даже звать не пришлось – просто взяли и защитили…

– Зато как изящно получилось! – глубокомысленно оценил староста. – И миленько до крайности. Цветочки…

– Ты еще!.. – вызверился на Артура Криспин, и лесовичка поскорее удрала под крыло соседки. Амариллис, по своему обыкновению, с ходу ее отчитала (почему Мира вечно забывает, что и она и бедняга-преподаватель ей постоянно вдалбливают?!), но потом с раздраженно-насмешливым вздохом все-таки похлопала подругу по вспотевшей бедовой головушке и позволила укрыться, опозоренной, за своей прямой надежной спиной. К окончанию воспитательной беседы по залу пошло какое-то оживление: студенты привставали, обмениваясь возбужденными репликами.