– Какая идея? Народ умрет, и кому эти идеи выдавать?
– Вот я тебе скажу. Не в том ли самом году вышел фильм «Иди и смотри»?
– Элема Климова? Мне он показался слабым. Ужастик, да и все. «Иваново детство» сильнее и без кишок наружу.
– Да не в этом дело. Сейчас что ни возьмись смотреть, все слабым кажется – даже «XX век», от которого когда-то кипятком ссали. Я про другое, про то, как меня обкомовские мочили за рецензию на то кино.
– А что ж ты написал?
– Там был эпизод, как партизаны поймали каких-то фашистов и повели расстреливать. И один немецкий офицер говорит: мы вас ненавидим, и хоть вы нас расстреляете, а все равно наши победят, а вы козлы и полностью не правы. И вот я пишу: смотрите, парень за идею готов отдать жизнь. Это же вроде позитив. Но проблема вот в чем: а вдруг идея – полное дерьмо? Может, тогда не стоит за нее отдавать жизнь людей? И вот меня вызывают в обком. Ну что, говорят, мы знали, что вот это твое разоблачение отдельных наших недостатков до добра не доведет. Вот ты уже и до прямой апологии фашизма докатился. Уже у фашистов находишь позитив… Я им говорю – эй, ребята, вы чего? Они отвечают – мы тут не дураки сидим, мы понимаем, какую ты идею имел в виду – типа, какую ж еще?…
– Ты б им сказал: «Вот вы себя и выдали!»
– Ага. Смешно. А тут же сидит мой редактор и тоже на меня наезжает. Я ему говорю – уж ты-то молчи! А он еще сильней брови насупливает. Я же поскольку догадывался насчет повестки дня, то приготовился. И достал подписную полосу, где стоит его автограф: в печать. И вот хватило ж совести на меня наезжать! Так что западники тогда не зря на нас обижались. Русские так ждут чужого доверия, при том что сами себе не совсем доверяют. И это не совсем красиво. А что касается Чернобыля, так я тебе скажу – проходит чисто по ведомству Чубайса: это ж РАО ЕЭС!
– Нет, нет, нет! Атомные станции к Чубайсу не относятся, это Росэнергоатом.
– Это отговорка. Вечно ты Чубайса кидаешься защищать ни за что ни про что. А про энергетику я еще вспомнил вот что. Ты давно не был в ресторане «Узбекистан»?
– Недели две назад был. Я же чебуреки люблю.
– А заметил ты там в меню такое блюдо: шашлык из лампочек?
– Нет.
– Ну как же так? Из лампочек – это значит из яиц.
– Шашлык из яиц? Они сначала отваренные, что ли?
– Да бычьи это яйца! Бычьи! Так я сразу подумал – «лампочки Ильича». Это что касается энергетики…
– Хорошо… От вечно живого… Яйца на вертеле… А я люля больше люблю… Особенно на Брайтоне они хороши…
– Я туда люблю заезжать, на Брайтон. Пельмени, водка, прилавки плексигласовые…
– Ты обратил внимание, что там нет супермаркетов?
– Потому что в супермаркете легче спереть.
– Наверное.
– Значит, по Чернобылю все ясно… Он забил гвоздь в гроб коммунизма.
– Да, это была колоссальная материальная потеря. Огромные деньги были потрачены, чтоб хоть какие-то последствия ликвидировать. Но если бы не было сделано то, что сделано, было б еще хуже. Сколько людей было угроблено! Говорили же, что тридцать миллионов человек погибнет от последствий. И смертельная рана была Совку нанесена в смысле доверия к власти. Народ начал понимать масштабы катастрофы и масштабы предательства. И народ сказал: извиняюсь…
Сталин, после того как Алоизыч его подставил, через месяц и то вышел и сказал: «Братья и сестры спасайте меня!» А Горбач не вышел и не сказал: «Спасайте!»
Вот его и не спасли…
Комментарий Свинаренко
Сейчас я тут процитирую Грачева, который в то время служил у генсека пресс-секретарем:
«…подлинный масштаб трагедии был осознан руководством страны лишь несколько дней спустя. Во-вторых, это был первый и поэтому особенно зловещий сигнал, дурное предзнаменование. Знак беды, навсегда пометивший перестройку. Система взорвалась, как мина со сложным механизмом в руках неопытного сапера.