– А сама то чего не ешь?

– Так время уже позднее. Я не ты, растолстею в мгновение ока. Если только вина немного выпью.

Паше мои ненавязчивые комплименты приходся по душе, улыбается.

– Дурочка. В бабе должно быть мясо, а не один суповый набор. Не в курсе, чего там сейчас модно, няшно и клёво, но лично я предпочитаю качаться на волнах, а не биться о скалы, – мой Паша он такой, да: говорит, что думает и думает, что говорит.

– Это ты сейчас так говоришь. А если растолстею, вмиг бросишь, – отшучиваюсь кокетливо, на что Павел (уже не Паша) отвечает мне строгим тоном:

– Не дождёшься. Ты, лиса, со мной навсегда. А уйти попытаешься, сама знаешь, что будет.

В том то и дело, что знаю. И если я когда-нибудь захочу от него освободиться, то надежда только на то, что он бросит меня сам. Быть брошенной Павлом лучше, чем быть замурованной в бетон. Его бывшие остались на хорошем счету в обществе и с полными карманами денег. Плюс жильё и прочее-прочее… О тех, кто бросал Павла, я не слышала. Если такие и были, то закончили они, думаю, весьма печально.

– Паш, а я знаешь, что подумала? – начала осторожно, привстав и потянувшись за бутылкой вина.

– Давай открою, – он отобрал у меня штопор, поставил бутылку на свой стул и ловко её откупорил. Наполнил мой бокал, свой не стал. – Я сегодня вискарь уже пил, не хочу. Так что ты там подумала?

Я отхлебнула вина, готовясь к серьёзному разговору. Главное, не показывать страх, а то он поймёт, что меня к подобному решению что-то подтолкнуло. А вернее, кто-то… Кто-то очень наглый, настырный и, похоже, бессмертный.

– Помнишь, ты предлагал мне квартиру поменять? Ну, чтобы к центру поближе, чтобы тебе далеко не мотаться? Так вот, я подумала… Может и правда, перееду поближе?

Паша наморщил лоб, свёл густые брови на упрямой переносице и даже перестал жевать.

– Что-то я не понял, лиса, а чего это ты вдруг своё решение изменила? Насколько я помню, ты тогда, после моего предложения, скандал мне устроила, мол, посягаю на твоё личное пространство. Сейчас что изменилось?

Я вздохнула, так протяжно, с тоской во взгляде, и снова отпила вина.

– Да всё изменилось, Паш. Понимаешь, я уже не девочка-максималистка. Мне уже тридцать. А время идёт. Вот и из клуба ушла. Раньше я хотя бы могла сказать, что зарабатываю себе на жизнь сама, а теперь-то что? И так на шее у тебя сижу, так ещё и мотаешься ко мне на другой конец города. Тебе не надоело? Мне – да. Я хочу, чтобы ты рядом был. Так что, да. Всё меняется. И я тоже.

Паша задумался, покрутив в руках вилку, отложил её на салфетку. Поднял на меня внимательный взгляд, а моё сердце ушло куда-то в пятки. Хоть бы не догадался, хоть бы не появились сомнения. Одной маленькой червоточины достаточно, чтобы Вавилов превратился в тирана.

– А что, Лиса, может ещё и детей хочешь от меня? – спросил серьёзно.

– Паш, я…

– Ладно. Понял я. Давно уже всё заметил.

Я с силой сжала высокую ножку винного бокала, беззвучно сглотнула.

– Что заметил, Паш?

– Что жить со мной хочешь. Понимаю же, что ты о семье как и любая другая баба мечтаешь. Я и сам, честно говоря, об этом задумывался. Ну, не мальчик я уже. Тоже тепла хочется, – его рука скользнула по моему плечу, пальцы зарылись в волосы. – А знаешь что? А давай заберу тебя к себе? Будем жить вместе. Мм?

Вот это поворот… Поворот, которого никак не ожидала. Перестаралась, видимо, с жалобами. Честно говоря, я думала Паше и так комфортно. Мы уже несколько лет так встречаемся и вроде всё его устраивало. В конце концов, мужчины ценят свободу и свою холостяцкую берлогу. Паша же рубил с плеча. В общем-то, как обычно.