Поднос ломился от фисташек, инжира, миндаля, винограда, небольших огурчиков и разнообразной зелени. В корзинке лежали завернутые в полотняную ткань плоские лепешки лаваша. Рядом стояла плошка айвового соуса.

Прикладывая все усилия, чтобы выглядеть такой же отстраненной и безразличной, Шахразада отщипнула кисть винограда и принялась за трапезу. Халиф несколько мучительно долгих секунд разглядывал девушку, после чего опустился на подушки. Потягивая вино, он наблюдал, как она макает кусочки хлеба в сладкий соус.

Когда молчание стало невыносимым, Шахразада выгнула бровь и поинтересовалась:

– Вы не собираетесь отведать угощение, мой повелитель?

Халиф не ответил. Он лишь глубоко вдохнул, задумчиво прищурив тигриные глаза.

– Соус, кстати, наивкуснейший, – бесцеремонно заявила Шахразада.

– Разве тебе не страшно? – так тихо спросил собеседник, что она едва расслышала слова.

– Мой повелитель желает, чтобы я была напугана? – уточнила девушка.

– Нет, я желаю, чтобы ты была честна со мной.

– Каким образом повелитель планирует определить, говорю я правду либо же лгу? – улыбнулась она.

– Ты не слишком талантливая обманщица, а лишь считаешь себя таковой, – ответил халиф, наклоняясь, чтобы взять горсть миндаля с подноса.

– Тогда осмелюсь сообщить, что вы не так уж хорошо разбираетесь в людях. – Улыбка Шахразады стала еще шире. Еще опаснее. – Только считаете себя таковым.

– Что ты задумала? – снова слова прозвучали так тихо, что их едва можно было разобрать.

– Я погибну с первыми лучами солнца, – констатировала она, стряхивая крошки, чтобы выиграть время и продумать следующую уловку. – Все верно? – Халиф кивнул. – И мой господин желает узнать, почему я обрекла себя на подобную участь? Что ж, я готова ответить в том случае…

– Нет. Не собираюсь играть в эти игры. Знай, я ненавижу, когда мной манипулируют.

– Возможно, стоило бы не презирать игру, а проявить терпение, необходимое для выигрыша? – отозвалась Шахразада, пытаясь подавить гнев, вызванный натянутыми нервами.

Она затаила дыхание, заметив, как застыл собеседник. На одну томительную секунду костяшки на стиснутых кулаках побелели, после чего он снова расслабился.

В эти мгновения вихрь эмоций в душе Шахразады едва позволял ей связно мыслить.

– Отважные речи для той, кому остались считаные часы до гибели, – ледяным тоном произнес халиф.

– Так господину интересно услышать правила игры или нет? – садясь прямо, спросила девушка, после чего перекинула темный водопад волос на одно плечо. Не получив ответа, она решила продолжать. – Я готова раскрыть свою тайну. Но перед тем хотела бы попросить исполнить одно крошечное желание… – Она замолчала, сжав руки в замок, чтобы скрыть дрожь.

– Ты пытаешься выторговать свою жизнь в обмен на столь незначительный ответ? – лицо халифа потемнело, в глазах промелькнул отстраненный интерес.

– Моя судьба уже предрешена, – безрадостно рассмеялась Шахразада. – Мой господин объяснил это предельно ясно. Не пора ли перейти от бесплодных обсуждений этого вопроса к более насущным делам.

– Как будет угодно.

– Я хочу поведать историю, – произнесла она ровно, взяв себя в руки.

– Что? – удивленно переспросил халиф, и на его лице впервые отразились отчетливые эмоции.

«Не ожидал? – злорадно подумала Шахразада. – Будь уверен, это не последний сюрприз, Халид ибн аль-Рашид».

– Хочу рассказать сказку, – пояснила она. – А как прекращу дозволенные речи, так отвечу на вопрос, заинтересовавший моего господина.

В ожидании реакции халифа Шахразада затаила дыхание.

– Сказку, значит?