В связи с закрытием новосибирского аэропорта Ефремову и его исследовательской группе пришлось долететь до Омска и оставшуюся часть пути проделать на автобусе. Однако в дороге с ними случилась неприятность: тягач, везший мобильную полевую лабораторию академика, угодил в аварию. К счастью, не слишком серьезную – водитель остался жив, а груз уцелел. Но из-за этой накладки ефремовское оборудование было доставлено в Новосибирск только через неделю. Что, впрочем, не помешало Льву Карловичу воспользоваться любезной помощью местных коллег и начать работу у разлома сразу, как только мурманцы прибыли на место.

Ефремов провел там всего полдня и узнал все, что ему было необходимо. После чего прибыл на заседание Комитета и предложил рассмотреть вопрос не о частичной, а о полномасштабной эвакуации города. Именно тогда впервые за время изучения Тропы и прозвучали зловещие слова Mantus sapiens. В отличие от остальных съехавшихся сюда ученых, самые авторитетные из которых были включены в Комитет на правах научных консультантов, Лев Карлович ничуть не сомневался, что причиной разлома служат происки именно Души Антея.

Присутствовавшие на заседании геологи отнеслись к версии Ефремова скептически, заявив в ответ, что ведь он сам и является автором недоказанной гипотезы о существовании так называемой разумной мантии. Гипотезы, в которую здравомыслящее большинство геологов попросту отказывалось верить, равно как и многим другим недоказанным теориям мурманского буровика-отшельника. А, стало быть, выдвинутая им версия не может служить здравым объяснением происходящему в Новосибирске катаклизму. И уж тем паче – доводом за массовую эвакуацию новосибирцев.

Но городской антикризисный Комитет, членом коего также числился генерал-майор Верниковский, не стал с ходу отвергать предложение академика, предложив ему обосновать свою точку зрения. Он, безусловно, был готов к такому повороту и выложил на стол видеоотчет о своих мурманских изысканиях. Времени у комитетчиков было в обрез, и они выделили Льву Карловичу на выступление всего двадцать минут. Поэтому ему нужно было постараться, чтобы за столь короткий срок убедить присутствующих в своей правоте.

По завершении ефремовского доклада научные консультанты остались при своем мнении, но некоторые члены Комитета, включая Верниковского, поддержали предложение академика. Возражения большинства не сделавших это комитетчиков сводились к одному: материалы Льва Карловича, конечно, заслуживают доверия, но, предрекая катастрофу, он все же сильно перегибает палку. Такой исход возможен лишь в том случае – и то гипотетически, – если теория Ефремова действительно является правдой. Однако как раз этого он и не сумел убедительно доказать. Так что если в существование Mantus sapiens присутствующие еще готовы с некоторыми оговорками поверить, то в масштаб прогнозируемой академиком катастрофы, к сожалению, нет. В общем, план сброса водохранилища и эвакуации горожан из зоны затопления остался приоритетным.

В качестве дополнительного аргумента своей правоты академик пообещал показать Комитету действующую модель флейты Ефремова-Клейна, которая, как назло, находилась в том самом застрявшем в дороге лабораторном трейлере. Все, что требовалось Льву Карловичу для демонстрации, это полдесятка образцов Души Антея, добывать которые (но, к сожалению, не сохранять) исследователи Тропы научились лишь одним-единственным способом – при помощи подопытных животных. Однако предложенный мурманским ученым эксперимент мог состояться в лучшем случае послезавтра – уступка, на какую Комитет, при всем уважении к знаменитому академику, пойти не рискнул.