Но вот начало смеркаться. Раненые кончились. А Ярослав, утомившись, пошел к реке отмываться, приводя себя в порядок. В городок не шел. Чего ему там делать? Его туда не приглашали.

Он уже стал прикидывать, как ловчее переночевать, да утром спокойно податься куда подальше. Однако у местных на него были свои планы.

– Ярослав Васильевич, – произнес мужской голос из-за спины. Парень обернулся и увидел трех стариков.

– Чего вам? – нахмурился наш герой, ибо их пришествие ничего хорошего не сулило. Вон – чуть поодаль целая толпа людей собралась. И бывшие воины, и их жены, и дети. Все собрались. Все смотрят. Издали. Как на прокаженного.

– Ты [2] заночуешь в Гнезде?

– Гнезде? – удивился парень, подумав, что они издеваются. – Я что, птица в гнезде ночевать?

– Так град наш зовется, – улыбнулся один из переговорщиков. Да и остальные посветлели лицами, явно сдерживаясь. – Али не знаешь?

– Теперь знаю. Гнездо… Гнездо… – проговорил Ярослав, думая, – славянский говор. А это, стало быть, Днепр? Верховья его. Так? Ну, Днепр, Данаприс, Борисфен. А здесь где-то, должно быть, приток, идущий в Двину, а оттуда либо сразу в море, либо на Ильмень и через Волхов в Неву и далее в то же море. Как его? Остзи?[3]

– Да, – довольно кивнули все трое. И поправили Ярослава в произношении гидронимов. – Так что, заночуешь в Гнезде? – вновь спросили они, да с таким видом, словно это было каким-то испытанием.

– Коли пустите на ночлег, можно и заночевать.

– Отчего не пустить? Пустим. У Магни теперь свободно. Станешь у него. Там и для коня место найдется.

– У Магни? То ведь вождь ваш. В его доме смерть и горе. Хорошего мало в такие дни встречать гостей. Не рады мне там будут.

– Рады. О том не заботься.

– Любава, иди сюда, – крикнул другой старик, призывая девушку, прокопченную, как и все вокруг. Та быстро подбежала, сжавшись в комок и затравленно глянув на парня. – Это его дочь. У него более никого не осталось. Только она. Любава тебя проводит.

Ярослав лишь сверкнул глазами на стариков. Двойное, а то и тройное дно в этом предложении их сквозило настолько отчетливо, что аж зудело от желания их расспросить. Сказывалось, что парень совсем не знает местной конъюнктуры и обычаев.

Получив согласие парня заночевать в жилище покойного Магни, старики удалились. А девушка осталась топтаться поодаль, дожидаясь, пока Ярослав соберется и наконец последует за ней. Да и потом пошла чуть вперед, держа дистанцию и явно опасаясь приближаться. Люди же, что продолжали глазеть, провожали ее с явным сочувствием в глазах. Что только добавляло Ярославу уверенности в подвохе у предстоящей ночевки.

Но вот пришли.

Любава толкнула створку ворот и скользнула за них внутрь усадьбы. Местные звали ее двор. Но Ярослав привык более поздний термин употреблять и про себя именовал этот тип домовладения именно так. Что он представлял собой?

Одноэтажный дом – сруб-пятистенок архаичного типа, то есть небольшой прямоугольный домик с утепленными сенями. Низенький. Двускатная крыша, крытая соломой. Основная жилая площадь где-то три на четыре. Пола не было – лишь утоптанный грунт. Потолка тоже не было, как и окон. Вместо них – духовые и вентиляционные оконца совсем небольшого размера.

Обстановка, вполне типичная для раннего Средневековья. Небольшой очаг в центре, сложенный из камней без глиняной обмазки. Им грелись, на нем и готовили. Дымовой трубы не имелось даже в проекте, так что все внутри было изрядно закопченным.

Стола не было. А вот топчан имелся. Один. Достаточно широкий. И сундук, длинный в должной мере, чтобы можно было на нем спать. Скорее даже не сундук, а короб с крышкой. По местным меркам – дорогое удовольствие. Очень. Признак изрядной зажиточности. У сельских жителей такой и не сыщешь. Явно Магни жил неплохо по местным меркам. Что и понятно – военный вождь.