– Ты же объявил Крестовый поход… – удивился Ивар.

– Я? Я ничего не объявлял. Его объявил патриарх. Я же просто не стал опровергать его слова, ибо это лишено смысла. Так или иначе, но я в этих краях чувствую себя очень настороженно. Там, в Египте, могила моего далекого предка. Он хранил меня и защищал от той удушливой ауры, что окутывала те земли. Здесь же его нет рядом. Поэтому я осторожен как никогда.

– Мне неожиданно слышать от тебя такие слова.

– И я надеюсь, ты не станешь их рассказывать кому бы то ни было. Ты мой союзник и друг. Нам с тобой предстоит пройти через много боев, стоя плечом к плечу. И я хочу, чтобы ты понимал – здесь место гиблое. Оттого никому и не предлагаю.

– Как же местные живут?

– Мне самому неведомо. В любом случае, чем быстрее мы завершим этот поход и чем аккуратнее это сделаем, тем лучше. Для всех нас лучше. А местные пусть как-нибудь сами договариваются со своими духами.

Ивар ушел от Ярослава очень загруженный. И наш герой был уверен – проболтается. Он специально его накручивал так, чтобы проболтался. Во всяком случае, братьям точно расскажет. А те еще кому-то. Что позволит на какое-то время оградить эти земли от излишне назойливых завоевателей. Зачем это Ярославу? Ни за чем. Просто не хотелось, чтобы его детище, пусть и сотворенное стихийно, издохло слишком быстро.

Отхлебнув еще немного вина, он посмотрел за окно. Там было темно. Лишь звезды и луна сияли на безоблачном небе. А где-то там, в Константинополе, оставалась его супруга. При дворе Василевса с обещанием последнего обучить Пелагею всему необходимому, что полагалось знать знатной матроне, достойной состоять в августейшей семье.

Очень удобный шаг. Ведь таким образом Ярослав оставлял Вардану заложника на время этой операции. Из-за чего Василевс чувствовал себя более спокойно и уравновешенно. Причем, если Пелагея погибнет, это будет на руку Ярославу. Не только открывая ему возможности для нового династического брака, но и снимая с него всякую ответственность за подобную форму «развода».

Выживет – хорошо. Нет – не беда.

Понимал ли это Вардан? Сложно сказать. Во всяком случае, он очень ответственно отнесся к вопросам воспитания и образования Пелагеи, приставив к ней своих лучших наставников. Тех, что еще недавно его супругу-болгарку наставляли.

– Господин, – тихо произнес красивый женский голос откуда-то из-за спины.

Ярослав вздрогнул от неожиданности и обернулся, положив руку на меч. Обернулся, и от удивления его брови взлетели едва ли не птицами. Потому что у двери этого просторного помещения стояла практически обнаженная девушка весьма выдающейся красоты. Почему «практически»? Потому что та тонкая, едва ли не прозрачная ткань, что ее слегка прикрывала, ничего из ее прелестей не скрывала от любопытных глаз. А шитый золотом плащ из более плотной ткани, в котором она, видимо, пришла, лежал на полу.

– Кто ты? – спросил наш герой ее на койне – аристократическом среднегреческом языке.

– Адасса.

– Очень приятно, – небрежно махнул рукой Ярослав. – Как меня зовут, ты, полагаю, знаешь. Но я тебя о другом спрашивал. Кто ты такая и что здесь делаешь?

– Я твоя жена.

– Что?! – выпучил глаза Ярослав.

Девушка немного вымученно улыбнулась, а потом на иврите процитировала фрагмент подписанного нашим героем договора с делегацией иудейской общины. И, выдержав небольшую паузу, повторила уже на койне.

– Прекрасно, – кивнул наш герой. – И как из этих слов проистекает наше с тобой замужество? – сказал и осекся. Видимо, к концу дня он совершенно утомился и соображал плохо. Поэтому ему тяжело давался полный аллегорий и тяжеловесных выражений язык договора. – Ты хочешь сказать, что…