Словом, после истории с сэром Питтом мисс Кроули и Бригс предавались безудержной оргии чувств, и Ребекка стала для них предметом нежнейшего интереса. В ее отсутствие мисс Кроули утешалась чтением самого сентиментального романа, какой только нашелся у нее в библиотеке. Малютка Шарп с ее тайными горестями стала героиней дня.

В тот вечер Ребекка пела слаще и беседовала занимательнее, чем когда-либо на Парк-лейн. Она обвилась круг сердца мисс Кроули. О предложении сэра Питта вспоминала с шутками и улыбкой, высмеивая его как стариковскую блажь; когда же она сказала, что не хотела бы для себя никакого иного жребия, кроме возможности остаться навсегда со своей дорогой благодетельницей, глаза ее наполнились слезами, а сердце Бригс – горестным сознанием собственной ненужности.

– Дорогая моя крошка, – промолвила старая леди, – я не позволю вам тронуться с места еще много, много лет – можете в этом не сомневаться. О том, чтобы возвратиться к моему противному брату, после всего происшедшего не может быть и речи. Вы останетесь здесь со мною, а Бригс – Бригс часто выражала желание навестить родных. Бригс, теперь вы можете ехать куда угодно! Ну, а вам, моя дорогая, придется остаться и ухаживать за старухой.

Если бы Родон Кроули присутствовал здесь, а не сидел в клубе и не тянул в волнении красное вино, наша парочка могла бы броситься на колени перед старой девой, признаться ей во всем и в мгновение ока получить прощение. Но в таком счастливом исходе было отказано молодой чете – несомненно, для того, чтобы можно было написать наш роман, в котором будет рассказано о множестве изумительных приключений этих супругов – приключений, которые никогда не были бы ими пережиты, если бы им предстояло обитать под кровом удобного для них, но не интересного для читателя прощения мисс Кроули.

В доме на Парк-лейн под командой миссис Феркин состояла молодая девушка из Хэмпшира, которой вменялось в обязанность наряду с прочими ее делами стучать в дверь мисс Шарп и подавать кувшин горячей воды, так как Феркин скорее наложила бы на себя руки, чем стала оказывать подобные услуги незваной гостье. У этой девушки, выросшей в фамильном поместье, был брат в эскадроне капитана Кроули, и если бы все тайное вышло наружу, то, пожалуй, оказалось бы, что она осведомлена о многих делах, имеющих весьма близкое касательство к нашей истории. Во всяком случае, девушка приобрела себе желтую шаль, пару зеленых башмаков и голубую шляпу с красным пером на три гинеи, подаренные ей Ребеккой; а так как малютка Шарп вовсе не отличалась чрезмерной щедростью, то, надо полагать, Бетти Мартин получила эту взятку за оказанные ею услуги.

Наутро после предложения, сделанного сэром Питтом Кроули своей гувернантке, солнце встало, как обычно, и в обычный час Бетти Мартин, горничная, прислуживавшая наверху, постучала в дверь мисс Шарп.

Ответа не последовало, и Бетти постучала вторично. По-прежнему полная тишина. Тогда Бетти, не выпуская из рук кувшина с горячей водой, открыла дверь и вошла в комнату.

Беленькая постелька под кисейным пологом оставалась такой же аккуратной и прибранной, как и накануне, когда Бетти собственноручно помогала привести ее в порядок. Два чемоданчика, перевязанные веревками, стояли в одном углу комнаты, а на столе перед окном – на подушечке для булавок, на большой пухлой подушечке для булавок, с розовой подкладкой, просвечивавшей сквозь сетку, связанную, наподобие дамского ночного чепца, в диагональ, – лежало письмо. Вероятно, оно пролежало тут всю ночь.