– У тебя жена и двое детей! – наставительно напомнила Виктория Алексеевна.

– Ну и что! – отмахнулся Андрей. – Ты еще маму вспомни! Эх, Ленка, куда ж я раньше смотрел? Ты бы хоть знак какой подала, намекнула, какой из тебя персик, понимаешь, получится! Надо с горя еще рюмочку махнуть!

Все это время Лена только мило и устало улыбалась. Когда Андрей выпустил ее из своих объятий, она скромно присела к столу.

– Приехала на пару дней, думала, никого в такую погоду тут не будет… Вдруг слышу, у вас шум, голоса! Так обрадовалась – все, как прежде!

– Не все, Леночка. Мы ведь уезжаем…

– Куда?

– А никуда! Просто освобождаем незаконно занимаемую площадь. Ну, а как вы живете?

– Мать, как она может жить? – встрял Андрей, успевший уже махнуть очередную рюмку. – Волшебной и рассеянной жизнью богатой дамы, далекой от пошлых мелочей. Только так должна жить такая женщина, или я отрицаю разумное устройство этой жизни!

– Я живу довольно обычно, – пожала плечами Лена. – Работа, дом…

– Но вы же всегда были такой светской, любили развлечения? – удивилась Виктория Алексеевна.

– Это было давно.

И тут в дверях возник Артем. Все дружно примолкли. Лена, сидевшая спиной к дверям, обернулась.

– Привет.

Артем какое-то время молча и мрачно разглядывал ее. Потом перевел взгляд на Викторию Алексеевну.

– Мать, какая женщина, а! – сказал он так, будто никого, кроме них, в комнате не было. – С ума сойти, какая женщина!

– Господи, вы оба ненормальные! Сначала Андрей – какая женщина! Теперь ты… У нее муж, между прочим!

– Муж, как известно, объелся груш! – ухмыльнулся Андрей.

– Енот, а он что, действительно любит груши? – хохотнул Артем.

– Господи, что вы несете! – вздохнула Виктория Алексеевна.

Лена мило, отстраненно улыбалась, слушая их привычную, такую милую перебранку.

– Леночка, а почему он вас так странно назвал? – решила сменить тему Виктория Алексеевна. – Как он сказал?

– Енот. Меня еще в школе так звали. Отец подарил дубленку с воротником из енота, вот и пошло. Но теперь меня уже давно никто так не зовет. Все забылось.

– Слушай, а тебе идет, – тут же встрял Андрей. – Енот… В этом есть что-то интимное, ласковое, влекущее…

– Ты опять за свое! – вздохнула Виктория Алексеевна.

– Вы еще побудете тут? – спросила Лена.

Виктория Алексеевна пригорюнилась.

– Не знаем. Мы теперь ничего не знаем.

– И потому собираемся пить! – провозгласил Андрей, которому никак не хотелось опять горевать по поводу отъезда. – Выпивать, как выпивали тут всегда!

– Я с вами. Можно?

– Ура! – провозгласил Андрей. – Правда, у нас горючего в обрез…

Лена встала.

– Давайте я принесу, у нас там есть запас. Только я не знаю, что принести…

– Может, проводить? – вскинулся Андрей. – Оказать посильную помощь словом и делом? Муж, надеюсь, в командировке? Мать, я пошел!

– Отстань от девушки! Вот прицепился! – с укоризной сказала Виктория Алексеевна и показала глазами на Артема, все это время тихо сидевшего в углу.

– Впрочем, у меня тут есть дела, – понятливо согласился Андрей. – А вот мой младший брат, который у нас от всяких забот освобожден, вполне может оказать посильное содействие – как консультант и тягловая сила.

Артем пожал плечами, как бы без всякой охоты соглашаясь.

Уже в дверях они столкнулись с Гланькой.

– Здравствуй, Гланя, – улыбнулась ей Лена. – Я теперь тебя только по телевизору вижу.

Гланька лишь улыбнулась в ответ, причем не слишком ласково. Когда Артем и Лена ушли, с явной насмешкой сказала:

– В детстве она мне казалась невыразимо красивой. Этакая шикарная и всегда такая модная! Воплощение девчоночьих грез. Ужасно хотелось быть на нее похожей… А потом поняла, что все это – шик-блеск-красота! Тра-та-та, тра-та-та! И все, и ничего больше. Тра-та-та! Прелестная домохозяйка!