– Ну как же! Истины нет. И нет «последней инстанции». Та истина, которую устанавливает любой суд, узка и слишком примитивна. А на самом деле у каждого своя правда, свое оправдание, свое понимание и предательства, и истины… И главное – право на свое понимание.

– Видишь, я знала, с кем связываться! Как там про вас говорят? Два юриста – три мнения. Да, одна история с разных точек зрения. Диаметрально противоположных! Три истории вместо одной! Четыре! И каждая – документально подтвержденная, психологически убедительная.

– Ну да, – согласился Ледников. – Никогда не изменяй истине. Изменяй саму истину.

Кажется, Гланька говорила вполне серьезно. Вопрос только, при чем тут он? Одно дело порассуждать с отцом, как это было несколько дней назад, о шедевре Куросавы и Акутагавы, а другое – соваться в какое-то смутное предприятие вместе с этим молодым дарованием, чья наглость не имеет границ.

– Все это мило, но… – вяло пробурчал он. – В общем-то, никакого открытия тут нет. Такого добра полно сейчас на экране!

– Не такого! – неожиданно жестко возразила Гланька. – Вся штука – в авторе и ведущем. Если это обычный, пусть и неплохой журналист, то и фильм получается обычным.

– Хочешь сказать, что нужна незаурядная личность? Человек, способный в кадре и мыслить, и играть, и искренне переживать?

– Ледников, ты умница! Ты все понял! Тебе уже интересно. Обычно сценарии пишет группа журналистов, а потом приглашается известный актер, и он изображает мыслительный процесс! Хотя в материале – ни ухом ни рылом! Поэтому впечатление тухлое. У нас все будет по-другому!

– У вас уже есть такой человек?

– А ты как думал?

– И этот человек…

– Я.

– Понятно.

– А ты думал, я буду рыть землю для кого-то?

– Нет, чего-чего, а этого я уж точно не думал! – рассмеялся Ледников.

Как все-таки причудливо прядут нить человеческой судьбы Мойры – древнегреческие богини судьбы! Буквально вчера Ледников подумал о том, что исторические расследования, которыми он занимался уже не первый год вместе с отцом, могли стать основой для хорошего телесериала, и стал размышлять, к кому из людей, связанных с телевидением, можно было бы обратиться за советом и помощью. И оказалось, что единственный человек, допущенный в телевизионный мир, это Гланька… Если уж быть честным до конца, то он согласился поехать на дачу Востросаблиных еще и потому, что хотел обсудить с Артемом, есть ли смысл говорить с Гланькой на эту тему? И вот, пожалуйста, она является на дачу сама и делает ему предложение, связанное с телевидением. То есть предлагает ему в этот мир проникнуть. Интересно, на каких условиях?

– И кем же буду я в этом мероприятии? Какую роль приготовила ты мне?

– Почтенную, – успокоила его Гланька. – Роль соавтора. Ты будешь моим соавтором. Мне нужен человек, который разбирается во всяких юридических и криминальных коллизиях, который сможет разрабатывать и предлагать версии… Деньги вполне приличные. Свою долю славы ты тоже получишь. Кстати, я посмотрела книги, которые вы пишете со своим отцом… На их основе вполне можно что-то придумать для телевидения. Ты не думал об этом?

«Страшный человек, – мелькнуло в мозгу Ледникова, – все видит, обо всем подумала, знает, чем подкупить, на что надавить».

– Об этом можно будет поговорить при случае, – нарочито небрежно сказал он. И тоже решил блеснуть проницательностью: – Но я думаю, сюжет для первого фильма у тебя уже есть?

– Разумеется, – не стала спорить Гланька. – Ты мне нужен еще и поэтому. Потому что ты в курсе дела. Тебе даже не придется влезать в материал, ты уже им занимался…