Дерево на витраже вдруг ожило, ветви слегка зашевелились, словно от дуновения ветра, но это не все, земля под деревом стала зеленеть, и сам витраж стал светлеть и становиться боле прозрачным, вернее чистым. Пыль, что осела на нем со временем, сейчас исчезала и давала лучше увидеть, как на ветвях стали проклевываться бутоны.

- Что это? – восхищенно спросила я, отступая, чтобы лучше видеть это великолепие.

- Это Тианские витражи, — тут же пояснил Нир, с восторгом смотря на оживший витраж. – Я же говорил, что мы изготавливали их в нашем поместье.

- Красиво. Это магия? – решила уточнить я, видя, как на дереве распускаются чудесные бледно-розовые цветы.

- Да, госпожа, — улыбнулся мастеровой, — это магия, и, если вы захотите, я покажу, как она создается.

- О! Да! Хочу! Раньше я рисовала, как думаете, у меня получится создать нечто подобное?

- Если сможем вырастить стеколку, несомненно.

- Стеколку?

- Да, это растение, листья которого при обработке становились магическими стеклами. Мы видели их остатки у подножия Плакальщицы. Если она оживет, как на этом витраже, то и мы сможем возродить производство.

- Надеюсь, она оживет, – высказалась я, видя, как на витраже дерево стало ронять тонкие серебряные капли.

- Предлагаю пойти к озеру, – предложил Гордон, уже становиться жарко, там будет по свежее.

Вообще-то я хотела увидеть другие витражи, посмотреть, как они оживут под моими пальцами, но, заметив мои исцарапанные о кусты ноги, Шаир рухнул на колени, умоляя поберечься. Обещая, что завтра сам расчистит это место, чтобы я могла налюбоваться витражами.

Его беспокойство было искренним, и я быстро сдалась.

- Хорошо. Идем к озеру.

Пока мы шли по дорожкам, Нир подробно рассказывал, что находится в поместье. Помимо мастерских, озера и оранжереи, были поля для хозяйственных нужд, скотный двор и несколько хозяйственных построек.

- Прежняя госпожа не хотела зависеть от внешнего мира, — пояснил Шаир. – Хотя изготовление витражей все же привлекало внимание, госпожа избегала общения со свободными.

- Почему?

- Госпожа любила это место и тот покой, что оно ей дарило. Часто она говорила, что Свободные – это отголоски прошлого, которое она хочет забыть и вычеркнуть из своей жизни, – Шаир растерянно закрыл рот руками.

- Госпожа, говорить о прошлых хозяев не принято, – тут же вмешался управляющий Гордон. – Это основной запрет, нарушая его мы подвергаемся наказанию.

В подтверждении своих слов он шагнул к старому гаремнику и поднял его ошейник, на коже отчетливо виднелись красные пятна.

- Почему вы не сказали об этом раньше?

- Это внутренние правила рабов, госпожа, это не должно нарушать вашего желания.

- Но раньше вы упоминали прежнюю хозяйку, — заметила я.

- Это касается ее поместья, земель и дел, чем тут занимались, но о личности самой хозяйки говорить нельзя.

- Шаир, почему вы стали отвечать? Почему не предупредили, что вам запрещено.

- Любопытство госпожи очень сильно, ему трудно сопротивляться.

- Что? – растерялась я.

- Эмоциями фони по тише, — спокойно заявил Эйр. – Твои эмоции непосредственно касаются рабов, что служат тебе, и дабы услужить госпоже, они нарушают внутренние законы.

Я покосилась на гаремника. Всегда считала, что красивые мужчины большие эгоисты, и то, как Эйран себя вел, это лишний раз подтверждало. Желание дать ему свободу и отправить со своего поместья, куда подальше, неожиданно закрутилось в голове. А что? Он теперь здоров, силен, ну да красив, но его настроение и недовольство мне не нравились. Мелькнула мысль, что он мой раб, и я могу просто приказать ему быть смирным и любезным, но воспоминания о его покалеченном теле остудили этот порыв.