Гурджиев говорил своим ученикам: «В снах сознавайте, что вам снятся сны; иначе вы не сможете проснуться». И он давал им техники, позволяющие во сне сознавать, что вам снится сон. А как только вы понимаете, что вам снится сон, сон прекращается. Он тут же прекращается. Он не может продолжаться. От самого сознания, что сон – это сон, сон умирает. Он может существовать только при вашем сотрудничестве и признании: это вы придаете ему реальность. Уберите от него руки, и он лопнет, как мыльный пузырь; в нем ничего нет. Сон имеет власть только потому, что вы даете ему власть.

Посмотрите на людей на улице, на рынке. Просто постойте в стороне и посмотрите на людей – вы удивитесь! Вы увидите вокруг себя лунатиков. Они живут как сомнамбулы. Кое-как им удается жить и действовать; но они живут в глубоком сне. Вы заметите, что у них шевелятся губы, будто они с кем-то разговаривают, хотя рядом никого нет. Можно даже заметить, что они подают знаки кому-то невидимому. Смотрите на их лица; они совсем не излучают осознанности – их накрыла густая пелена отупения, как будто они бодрствуют только усилием воли и в любой момент готовы уснуть и видеть сны. Они живут и действуют, опьяненные своими снами.

Сначала понаблюдайте за другими, потому что наблюдать за другими проще. Потом начните наблюдать за собой. Поймайте себя с поличным. И иногда, когда вы просто идете по улице, вдруг остановитесь и посмотрите: здесь ли вы? Или вас унесло куда-то в сны?

Чем больше вы будете сознавать свои сны, тем отчетливее вы будете видеть, что в вашем сознании временами возникают промежутки, когда снов нет и можно приблизиться к реальности. Но мы дорожим снами, мы многое вкладываем в свои сны. Может быть, мы боимся кошмаров, но мы очень любим видеть сны, мы еще не пресытились ими; мы лелеем сладкие сны.

Я слышал…

– Вчера мне приснился сон, – сказал Кэйси своему приятелю Мак-Джину, – и я получил хороший урок.

– Что же тебе снилось? – спросил Мак-Джин.

– Ужас! Мне приснилось, что я попал в Рим на аудиенцию к папе римскому. И он вдруг спросил у меня, не желаю ли я выпить. «Чтобы утка не желала плавать?» – подумал я. А тут еще виски на столе, лимоны, сахар… Ну, я смиренно так ему ответил, дескать, да, с удовольствием выпил бы, если можно, глоточек пунша… «Горячего или холодного?» – спросил он тогда. Понятное дело, я сказал: «Горячего, Ваше Святейшество». Вот это была ошибка! Ах, как же я прокололся!

– Не понимаю, а в чем была твоя ошибка? – спросил друг.

– Его Святейшество вышел на кухню, чтобы вскипятить воду, но не успел он появиться снова, как я уже проснулся!

– И в чем урок? – спросил Мак-Джин.

– В следующий раз, – пообещал Кэйси, – я скажу: «Холодного, Ваше Святейшество, холодного!» – чтобы не проснуться, пока он будет греть воду…

Мы очень дорожим своими снами, мы многое в них вкладываем. Они не существуют без нашей поддержки – это мы даем им жизнь. Сладкие сны, золотые грезы… у нас с ними роман, долгий-долгий роман, который длится уже много жизней. Мы любим свои сны, и, конечно же, пока продолжается наше ухаживание, они остаются с нами. Но они не приносят нам ничего, кроме разочарования, потому что они – против реальности, они никогда не осуществляются. Нельзя сделать так, чтобы два плюс два равнялось пяти. Это невозможно. Что бы вы ни делали, два плюс два всегда будет четыре, – а вы продолжаете надеяться, что однажды выйдет пять. Если выйдет пять, то только по ошибке! Сны никогда не бывают реальными; ваши мысли никогда не станут реальными; ваши надежды никогда не сбудутся; ваши желания никогда не исполнятся. Единственным результатом будет разочарование – растущее разочарование.