Один лежал и рычал от боли из-за лезвия косы, примотанной к палке. Неизвестно как, но она пробила кольчугу и плотную кожаную куртку. Вошла она в центр грудины и должна была пройти сквозь сердце и мгновенно убить, но тот каким-то чудом продолжал жить. Второй воин держал его, чтобы тот не дергался. Третий же рывками выдергивал железку, совершенно не предназначенную для боя.

– Убьете ведь… – рыкнул Гош, но тут услышал бульканье.

Он повернул голову и обнаружил еще одного монаха, шею которому прорубили почти до позвоночника. Он удивленно хлопал глазами и смотрел на паладина. Шея уже была на месте, кровь прекратила ударами выплескиваться. Монах был жив и сжимал горло, чтобы из него не выходили пузыри.

– София… – прохрипел он. – Я видел свет ее… Она… Она сказала… Жить…

Гош, хмурясь, повернул голову к телеге, на которой Снек вливал зелья в рот парнишке.

– Если сказала, значит, надо жить, – кивнул он и направился к клирику.

Тот залил остатки флакона в парня и раздвинул веки, заглядывая в его зрачки.

– Что это было? – спросил он. – Я такого солнца сроду не видел.

– Это была молитва Софии-Йенинской, – ответил клирик.

– От благословения Софии не бывает солнца. Раны затянет и кровь остановит, если хорошо силой напитать, – буркнул паладин. – А тут солнце, и мертвецов сносит, как пепел на кострище. Что это было?

– Это был весь запас парнишки, – хмуро ответил Снек и поднял взгляд на друга. – Он выдал все, что у него было.

Паладин опустил взгляд на бледного подростка и уточнил:

– Совсем все?

– Все, – кивнул клирик. – Если к утру до заставы не помрет, то…

– Что?

– То это будет самый сильный одаренный, что я когда-либо видел…

Несмотря на то, что застава была достаточно старой, выглядела она всё ещё грозно. Пятиметровые каменные стены были усыпаны бойницами, а над ними возвышались шесть массивных башен. По центру возвышалась тонкая смотровая вышка, давно уже пришедшая в негодность – крыша ее обвалилась и частично разрушилась стена.

В открытые ворота заставы втягивался небольшой караван, возглавляемый церковниками. Встречали их оживленно. Тут были и солдаты, и крестьяне, и свора детей.

– Хвала Единому, – выдохнул мужчина в броне с лучкой капитана на рукаве. – Я думал, что уже не дождемся.

Телеги втягивались внутрь заставы. Их встречали солдаты и офицеры, с радостью смотря на прибывшее подкрепление.

– Кто старший? – спросил с ходу Гош.

– Я, – кивнул ему лидер. – Дракар Щуль.

– Капитан? – вскинул брови паладин. – А где…

– Мертв. Начальник заставы Корт Нигана пал во время вылазки.

Гош оглянулся и взглянул на Снека. Тот подошел к ним ближе и спросил:

– Что у вас произошло, и зачем он делал вылазку?

– Поставок продовольствия не было почти четыре месяца. У нас был запас, но он быстро таял. Вдобавок в запасниках появилась плесень. Мы вынесли все припасы оттуда. Смогли спасти, но они не бесконечны.

– А вылазка?

– На третий месяц стало понятно, что происходит что-то неладное. К нам подались беженцы из соседних деревень. Начали появляться беженцы с земель ковена. Разведчики принесли вести о найденом караване в опустошенной деревне. Ввиду отчаянного положения начальник заставы принял решение совершить вылазку с гарнизонным магом…

– Ловушка, – вздохнул Гош.

– Да, – кивнул капитан. – Нас ждали.

– Много полегло?

– Начальник заставы, гарнизонный маг и треть всего состава.

– Покушали, – вздохнул Снек.

– Хорош на входе стоять, – вздохнул паладин и кивнул в сторону небольшого приземистого каменного здания. – Мы тоже не с радостными вестями.

Караван вошел внутрь, и местные солдаты принялись закрывать мощные деревянные створки.