Я торопилась. Не знаю, дождь ли был тому виной, то, что я промокла и замёрзла, или непонятное предчувствие, которое подгоняло меня вперёд. Но, как бы я не спешила, я бы всё равно опоздала. Правда, тогда я не догадывалась об этом.

Родительский дом встретил меня тишиной и холодом. Не работало радио, которое мама слушала на кухне, готовя ужин, и телевизор странно молчал, хотя обычно папа в это время обязательно включал новости и смотрел их, сидя на диване в зале.

Я бросила сумку на шкаф, стоящий в коридоре. Осмотрелась. Непривычная тишина пугала и угнетала. Навевала мысли о плохом. Будто что-то случилось. Но обычно, если у папы на работе были проблемы и он задерживался допоздна, мама всегда была дома, или оставляла записку на зеркале в прихожей.

Старомодно, но она не особо любила телефоны и мессенджеры. Правда, в особых случаях, когда случалось что-то действительно из ряда вон – один из родителей мне звонил и предупреждал.

Я достала телефон, разблокировала экран, но никаких оповещений, смс или звонков не было. Только групповой чат с одноклассниками, которые непрерывно чатились каждую минуту по поводу и без, мигал новыми уведомлениями в шторке.

- Ма-ам? Па-ап? – Решила проверить. Может, они отдыхают?

Снова тишина в ответ.

Я включила свет и поднялась к себе в комнату, охваченная тревожным предчувствием. Переоделась и пошла на кухню, чтобы приготовить ужин самой. К тому времени, как родители вернутся, всё уже будет готово.

Пока я чистила овощи, периодически звонила то маме, то папе. Но никто не отвечал. Лишь бесконечно долгие гудки тянулись в течение минуты.

Я всеми силами отгоняла от себя нехорошие мысли. Включила радио, слушая мамину любимую волну. И в какой-то момент увлеклась готовкой настолько, что стала подпевать популярному треку. Тревога покинула мысли. Не зря говорят, что если хочешь перестать думать о чём-то, то нет лучшего средства, чем занять себя чем-нибудь.

Но время шло, а никто не возвращался. Ужин был готов и уже начал остывать. Я с тревогой посмотрела на часы, показывающие восемь вечера, и снова набрала отца. Потом маму. Потом снова и снова, по очереди набирала их номера. Но всё без толку.

И вот, когда отчаяние практически накрыло меня настолько, что я готова была ринуться к соседям, и узнать, не знают ли они что-то, входная дверь открылась. В прихожую вошёл папа.

Я собиралась накинуться на него, обругать за то, что не предупредили и заставили меня так сильно поволноваться. Но его вид остановил меня. Я так и замерла в прихожей с раскрытым ртом и обиженным выражением на лице.

- Пап? – Спросила, сама не зная, что хочу узнать.

Лицо папы осунулось. Он будто постарел на несколько лет. Одежда вся грязная, мокрая. С неё стекала вода на пол и под папой потихоньку собиралась небольшая лужица.

Помню, я тогда с досадой подумала, что придётся мыть полы…

Знала бы я, что это была самая мелкая из предстоящих проблем.

- Дочка, - прохрипел надломленным голосом мой папа.

Следователь, видевший разное на своём веку. Человек, которого ничего не могло сломить. Это напугало меня до жути. До дрожи в коленях. И я уже тогда на подсознании понимала, что не хочу слышать то, что он мне скажет.

- Иди ко мне, дочка. – Тихо попросил папа, протягивая ко мне слегка подрагивающие руки.

Но вместо того, чтобы подойти к нему и спросить, что случилось, я лишь покачала головой из стороны в сторону, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

- Где… Где мама? – Произнесла единственное, на что у меня хватило сил.

Сердце колотилось где-то в горле. Дыхание спирало в груди, я не могла сделать полноценный вдох. Руки оледенели от волнения. А время будто остановилось.