Щеголеватый костюм, цилиндр, трость с серебряной головой оскалившейся обезьяны, с настоящими сапфирами вместо глаз, начищенные до блеска ботинки… Весь этот антураж не мог сбить меня, потомственную Йагиню, с толку.
Взглянув на сидящего напротив молодого человека истинным зрением, опять увидела мощнейшую, внушительных размеров ауру оранжевого цвета, принадлежащую, без сомнения боевику. Прищурилась – или мне показалось, или он Посвященный? Нет, не вижу, защита стоит…
Интересно, зачем ему скрывать свою силу?
Думает, испугаюсь?
Не на ту напал!
Скользнула взглядом по лицу – и оказалась на дне светло-голубых глаз, опушенных черными, как смоль, и длинными, точно стрелы, ресницами. Вот на что, скажите мне, мужику такое богатство?
Черная же прядь волос, выбившаяся из-под модной шляпы, спадает на лоб и я порадовалась, что нахожусь под личиной. Резкие, но все же привлекательные черты лица, несколько более длинный, чем принятый за канон красоты, нос, вытянутый овал, упрямый раздвоенный подбородок…
Что и говорить, рядом с таким обычная деревенская девушка почувствовала бы себя в лучшем случае курицей рядом с павлином, в худшем – и вовсе маленьким и незаметным воробьем. Собственно, деревенская девушка и почувствовала. Как хорошо все-таки, что лицо закрыто личиной!
- Сударыня…
- Стефанида, аль память отказала? – нарочито нахмурившись, прогудела я.
- Да нет, не отказала, - усмехнулся этот наглец, обнажив ровные белые зубы, что только добавило ему привлекательности. - Просто подумал, раз уж мы наедине, может, представитесь настоящим именем?
И что прикажете делать?
Впрочем, сама знаю что: как бы то ни было, нужно стоять на своем, делая вид, что не понимаешь, о чем тебе толкуют. Известное правило женщин любого возраста, любой расы, любого народа, рода и племени, если что.
- Не понимаю, милок, о чем ты говоришь, - нагло заявила я, уставившись на этого императорского наглеца.
А что? Считал личину, и что дальше? Лицо-то мое надежно скрыто, а кто сказал, что баба Стефанида не может вот так просто, из придури бабской на работу личину надевать? Может у нее прыщ на носу вскочил или ячмень на глазу? Ну ладно, ладно, перегнула палку. Все-таки о Йагине речь. Но тем не менее!
Чародей поднял руки кверху в шутливом жесте – мол, сдаюсь.
- Как вам будет угодно, - сказал он, а потом добавил коварно. – Думаю, не ошибусь, если назову вас сударыней Хессенией?
Нет, ну что за наглец?! По пальцам непроизвольно пробежал как будто боевой разряд, и пришлось прилагать усилие, чтобы втянуть рвущийся наружу огний обратно. Хотя – у целительницы это не огний вовсе, а так, одно название: вон, у Демки и то, лучше, чем у меня выходит.
- Все, все, понял вас, - сказал нахал и сделал примиряющий жест. - Я собственно, не для того вас ждал... Чтобы сразу же повздорить из-за ерунды.
Вот как. Не для того, чтобы сразу, значит. Ну что ж. Сделала выжидательный вид – мол, и?
- Если вам внезапно понадобится моя помощь, - сказал маг и протянул мне стопку писчей бумаги. - Только дайте знать!
- А с чего это вдруг Дому Йагинь понадобится помощь княжеского чародею? И что же, вы, сударь, думаете, что у нас в лесу своей бумаги нет? На листьях пишем? Или через дым от костра телепортируем?
- Ах, сударыня, ну конечно же, нет! Просто письма из этой бумаги, я прочту гарантированно.
Вот оно что. Видимо, поклонницы замучили своими благоухающими самыми изысканными духами воздушными корабликами.
Почему-то в голове возникла следующая картина: вот этот городской щеголь сидит за столом и читает утреннюю газету – перед ним чашка крепкого кофею и, возможно, зажженная сигара. А об окно его бьются, точно рыба об лед, сотня, да что там сотня, тысяча разноцветных кораблей с ажурными, хитро вырезанными парусами!