Ох, жизнь моя – жестянка! А вечером ещё к водяному! Или как там сказал кот, к водянику!

Елистрата я нашла за баней у рубочной колоды. Он сидел на этой самой колоде, опёршись на рукоять здоровенного колуна. Аккуратно сложенные рядом полешки намекали, что сидит он не просто так.

– Чего тебе? – Елистрат покосился на меня исподлобья. – Поглумиться пришла или работу проверить?

– Я вот… – почему-то слова все пропали, а язык прилип к гортани. – Гостинцев принесла! Наверное, мы друг друга не так поняли в первый раз!

А что, неплохой заход к примирению! Да я прирождённый дипломат! Бросаю мед – иду в МГИМО!

– Ты может и не так, а я так, – в глазах Елистрата плескалась такая боль, что мне невольно стало очень стыдно перед ним. – Что тут говорить? Ты Ягиня, дочь дочери… Иди-ка ты отсюда, по-добру, по-здорову.

– Куда идти? – Не поняла я. Елистрат сказал. Образно и с подробностями.

– Что? – От таких оборотов я даже растерялась. Меньше всего ожидала услышать их от богатыря. Елистрат охотно повторил, попутно уточнив, куда именно я должна засунуть конфеты и пряник.

– Да пошёл ты! – Вспылила я и выплеснула конфеты из ковша, как в воду, прямо в наглое лицо. – Я к нему как к человеку, отношения наладить пытаюсь, а он тут из себя жертву режима корчит. Раз тебе так нравится, значит, будет так! Сам напросился!

В Елистрата полетел ковш и пара определений его родословной, и я, развернувшись, быстрым шагом пошла к дому. В уголках глаз навернулись злые слезинки.

Утешало только одно: у богатыря было такое ошарашенное лицо, что, уже подходя к крыльцу, я невольно хихикнула. Видимо, никто раньше его не обсыпал конфетами и проклятиями одновременно.

– А ведь я предупреждал, – философски заметил кот с подоконника. Наверняка наблюдал, гад пухнявый.

– Предупреждал, – уныло согласилась я и плюхнулась на лавочку, подперев лицо ладонью. – Но я не могла не попробовать!

– Отрицательный результат – тоже результат. Зато теперь ты точно знаешь, как тебе не понравится!

– Так себе утешение, – поморщилась я.

– Какое есть. Садись давай, доставай бестиарий, будем учиться. Я буду краток, – пообещал кот.

И был краток на протяжении трёх часов.

От пытки просвещением спас меня Даня, деликатно поскребущийся в калитку. Баюн ворчал, что ходят всякие, а потом ложки деревянные пропадают заговорённые да расписные, но я, неприлично радуясь передышке, пошла открывать двери.

Баюн действительно много знал и действительно мог усыпить своим голосом, но не потому, что был сказочник от бога, а потому что был нуднее даже Пал Анатольича, нашего профессора по патанатомии. А это, скажу я вам, уровень! Достижение! Не каждый выдержит! Не каждый сможет, и не каждый доживёт до окончания лекции.

– Данька-а! – Задорно заорала я с крыльца. – Слава богу, ты пришёл!

Парень как-то смутился и покраснел. Чёрт. Я прикусила губу. Похоже, он воспринял мою безудержную радость на свой счёт. И не объяснишь же, что когда тебе три часа объясняют отличие мавки от русалки, то и этой самой мавке обрадуешься как родной. Она тебя, по крайней мере, сразу убить попытается и не станет нудно рассказывать, что русалка – это одно, фараонка – другое, а водная баба вообще третье. Душевная всё-таки у нас нечисть! Понимающая.

– Я это… – он как-то неуверенно переступил с ноги на ногу. – Вот решил заранее уточнить, может, надо ещё что-то? Ну, чтобы утра не ждать…

– А не позвонил почему? – Блин! Мы же не обменялись телефонами!

– А бесполезно, – мотнул головой Даня. – Тут у тебя никакая связь не берёт, место как заколдованное. Надо выше на бугор подниматься, там ловит.