В общем, перед днем рождения меня сильно накрывает. Надоело встречать грустный праздник в слезах и с цветами только от коллег, под сочувствующее нытье родственников: «Эх, Светка, ты и красивая, и обеспеченная, ну то есть более менее, мужика бы тебе нормального».

Спасибо за ценное мнение. Я удаляю недавний чат, реву и обещаю себе даже не пробовать заводить новые отношения. Потому что у меня и так все хорошо. Вон премию дали.

В общем, накануне тридцатидевятилетия я сделала упраздняющий события ход, написала своему бывшему, Стасу. Он у нас в городе бизнесмен средней руки, держит два кафе — было три, но одно закрылось из-за ковида.

Мы расстались три года назад, до этого встречались тоже три. По ощущениям, дело шло к свадьбе, но его профессиональные интересы, которые нас и свели, — я на полставки оказывала их юрлицу бухгалтерские услуги — стали причиной разрыва.

Я догадывалась, что он регулярно спит с кем-то из персонала, подозревала, что клеит и клиенток. Но когда по его просьбе приехала забрать в кафе в разгар вечеринки, — Стас, молодец, не садился за руль в нетрезвом виде — то нашла в туалете нажаривающим именинницу.

Он поднял голову и увидел меня в зеркало над раковиной. Я помахала рукой, он в ответ пожал плечами. Так и закончился роман, который окружающие считали идеальным. Больше мы не виделись. Я передала его фирму своей коллеге. Однако мы исправно продолжали поздравлять друг друга со всеми праздниками: полезные знакомства терять глупо.

И, когда встал вопрос, как правильно отметить сложный день, я набрала Стаса. Объяснила, что есть несколько нюансов, с помощью которых можно получить дополнительные налоговые льготы и заодно предложила позвать меня на свидание, чтобы обсудить их под бокальчик.

Стас все понял правильно. Чертова дата выпадала на среду. Он встретил меня после работы с букетом моих любимых тигровых лилий. Взял торт, большую упаковку рафаэлок, корзину фруктов — и все это благородно отвез ко мне, чтобы, как он выразился, и девочкам досталось при обжоре-матери.

На душе потеплело без вина, потому что знал он, какие поступки я ценю, а какие не перевариваю. Сделать широкий жест, хотя он и не требовался, — мое любимое, проигнорировать тот факт, что дома никого и девчонки на занятиях, и отвезти ужинать — однозначно, респект.

За ужином все тоже шло ровно. Стас остроумно, но вскользь описал последний свой роман, о котором все лето судачили общие знакомые. Дал понять, что не в состоянии пропустить ни одной юбки, но до сих пор сожалеет, что мы расстались.

Это сразу уничтожило малейшую возможность для возвращения к тому, что было. Я испугалась, что сейчас начну переживать, и вечер покатится под откос. К моему изумлению, ни боль, ни горечь не накатывали и я пребывала в столь же отличном расположении духа, как в ту первую минуту, когда увидела его с букетом.

— Наверное, я становлюсь взрослой, — заявила я, когда он спросил, часто ли вспоминаю о нем. Правда заключалась в том, что с годами сантименты отступали и уязвимой я себя чувствовала разве что раз в году.

Тут позвонила Ленка, моя младшенькая. Она на одном дыхании отбарабанила поздравление и сообщила, что рафаэлки они с подружками почти доели.

— Мам, там такой котенок у нас на лестничной площадке, хилый. Орет все время… Его кто-то выкинул. Соседского Цезаря выгуливают по четыре раза в день. Сожрет киску. Я его взяла, чтобы спасти. Давай видео покажу, будет тебе подарок.

Я чуть не подавилась куском курицы. От нецензурной брани спасло не столько присутствие Стаса, сколько тот факт, что это бы пошатнуло мой педагогический авторитет, который целиком строился на «не запрещай детям того, что не соблюдаешь сама».