По всем правилам агентурной работы, – хотя она была тоже сотрудницей, это же международная организация, – мы с ней проводили кратковременные встречи минимум два раза в неделю. Иногда это было в женских комнатах, когда ты моешь руки. Я на протяжении трех лет дважды в неделю привозила очень ценную информацию, которую должна была обработать. Иногда наш резидент составлял справки, посылал телеграммы, а раз в полтора месяца, наверное, у меня с ней были явочные встречи, на которых каждый раз обговаривалось новое место встречи следующей. Женщинам в этом смысле было как-то проще: я могла встретить ее в каком-нибудь универмаге в совершенно другой части города: «Oh, hello» – она едет вверх по эскалатору, я – вниз, и вроде мы работаем в одном месте, знакомые. Мы где-нибудь присаживались и разговаривали, ее сын тоже представлял для нас интерес. Меня не освободили от работы в резидентуре и от выполнения других поручений и заданий».

Эта хрупкая, молодая женщина вряд ли могла бы вызвать подозрение даже у самых ярых противников Советского Союза. Она научилась мастерски уходить от наружки, растворяясь в огромном и чужом Нью-Йорке, ее частые отъезды из посольства американская контрразведка расценивает как легкомысленные прогулки по многочисленным магазинам. Между тем каждая такая прогулка могла стоить Елене высылки из страны, серьезных последствий в дальнейшей карьере, а быть может, даже и жизни. В эти годы США захлестывает волна шпиономании, арестован Абель, объявлены персонами нон грата несколько советских дипломатов, над многими нашими нелегалами нависает реальная опасность. Предотвратить провал целой агентурной сети может только человек, который находится вне подозрений у контрразведки ЦРУ.

Елена Косова продолжила свой рассказ: «Неожиданно меня вызывает босс и говорит: «Лена, надо действовать срочно, сейчас за всеми наружка, наш сотрудник вышел на встречу с нелегалом в другом городе, в другом штате. Мы сейчас никого туда послать не можем, вы должны ехать. Но я вам даю еще, так сказать, компаньона» – им был пожилой полковник. Мы с ним легендировали, почему мы едем в соседний штат, оторвались от наружки – она иногда колесит вокруг зданий представительства, и мы должны были очень тщательно провериться. И потом, существовало правило: когда наш сотрудник выходил на такую важную встречу, работал план проверки – человек в определенные часы должен был находиться в тех местах, где его можно было проверить по маршруту, потому что вы понимаете, какой опасности он подвергал очень важного разведчика-нелегала. Мы проехали в соответствии с этими данными в два места, прибыли в другой город, но нигде его не нашли. Мне было показано последнее место – уже само место встречи. В соответствии с происходящим я должна была остановить встречу, не дать ему дойти до этого места. Вдруг, смотрю, идет наш товарищ. Я ему говорю: «Вы знаете, что есть указания Центра не проводить эту встречу». – «Да что за ерунда. Я уже сюда приехал, я целый день еду на это дело». Я говорю: «Но вы поймите, что я должна выполнить приказ босса и сообщить вам об этом». – «Нет, я пойду». – «Нет, вы не должны идти». Он пошел, а я тогда громко свистнула, как мальчишка. Он обернулся, я ему говорю: «Ну, как же вы уйдете?» Но когда я подошла к этому месту, то увидела, как из кустов вышел смуглый человек, у него были кудрявые волосы и что-то цыганское в облике. Я поняла, что он – наш, он сразу стал мне дорог. Обо мне он не знал, только понял, что на обозначенном месте произошла какая-то суматоха. Увидев это, он три дня путал следы по стране, как нам потом стало известно…