– Товарищ полковник, это мы бросаем ягодки в чужую корзину. Соседи, может, и скажут вам спасибо, но на нашем счету одни нули. А мне нужны тер-ро-рис-ты! – Генерал двинулся вдоль длинного стола, за которым сидели его сотрудники и напряженно молчали. – Валентин Александрович! – Кобецкий остановился сзади седого полковника и так посмотрел ему в спину, что тот передернул плечами. – Я тебя не узнаю. Ты что, нюх потерял? Может, тебе полегче должность найти? Садитесь!

Пожилой полковник, обескураженный, опустился на стул. Некоторые из присутствующих коллег посматривали на него с сочувствием. После последней фразы генерала установилась неловкая пауза. Кобецкий сел на свое место, жестким взглядом обвел всех сидящих за столом.

– Товарищи офицеры, – голос начальника звучал тихо и глухо, – мы с вами стоим на передовом рубеже в войне с террористами. И кроме нас нашу работу никто не сделает. Если мы не сработаем, значит, победят преступники. Значит, грош нам цена, значит, мы зря тут сидим и зря получаем государственную зарплату. – Его сжатый кулак кувалдой стукнул по столу так, что звук от удара гулко прошелся в тишине кабинета. Затем он уже спокойно спросил: – У кого есть еще что добавить к сказанному? Может, мысли какие? Говорите, здесь стесняться не надо.

– Геннадий Николаевич, а может, мы взглянем на проблему с другого конца? – подал голос Тихорецкий. – Давайте посмотрим, что у нас в Москве планируется во второй половине лета. Практика показывает, что они, как правило, приурочивают свои акции к каким-то нашим значительным мероприятиям. Может, это поможет нам выйти на след?

У Тихорецкого плохо сгибалась в колене поврежденная нога, поэтому он сидел в кресле хозяина кабинета полулежа. Кобецкий внимательно посмотрел на коллегу из другого управления.

– А что, мысль дельная, – согласился он. – Что у нас будет этим летом? Вспоминаем!

– Совещание стран – участниц ШОС[17].

– Так, – утвердительно кивнул Кобецкий.

– Прибытие через месяц представителей Евросоюза…

– Европейский чемпионат ватерполистов.

– Международная выставка кошек. Через неделю…

Кто-то из присутствующих хихикнул. Кобецкий только мотнул головой, плотно сжав губы. Сообща набрали около десятка мероприятий, которые должны летом состояться в Москве.

– Значит, так, Валентин Александрович, – повернулся к седому полковнику Кобецкий, – обмозгуй этот вопрос со своими ребятами и, если возникнут версии, сразу докладывай. Нет больше предложений, мыслей? – Генерал оперся обеими руками на стол, наклонившись всем корпусом вперед, скользнул взглядом по сидящим за столом сотрудникам. Не заметив реакции с их стороны, добавил: – Если у кого что возникнет – версия, мысль, зацепка, – звоните мне немедленно в любое время дня и ночи. Мой телефон включен круглосуточно. Все. Все свободны. Следующее совещание послезавтра в это же время.

В кабинете сразу спало напряжение, все встали, задвигали стульями.

– Александр Юрьевич, а вы останьтесь, пожалуйста, с Лемешевым, – попросил Кобецкий Тихорецкого.

Он достал из сейфа папку, поставил стул напротив Александра Юрьевича, попросил Лемешева подойти к нему.

– Самая поганая ситуация, это когда не видишь противника. Это как игра в жмурки. Ты тычешься беспомощно, как слепой котенок, а он где-то рядом, ждет, когда и где тебя больней ударить. – Кобецкий медленно провел ладонью по лицу. Только сейчас гости заметили, что генерал устал: лицо серое, глаза с красными прожилками, видимо, от недосыпания. – Николай Петрович, пора вводить в игру ферзя. Передаю тебе на связь Волкодава. Встреча сегодня в двадцать три ноль-ноль. Вот его дело. – Генерал передал майору папку с титульным листом «Личное дело». – Почитай прямо сейчас, что неясно, сразу спрашивай. Будешь с ним работать на Кавказе. Садись вон там за стол, а мы пока с Александром Юрьевичем побеседуем.