Колокольчик на дверях кофейни звякнул, пропуская парня, кажется, курьера, в его руках был букет с ромашками. Он решительно пошёл в мою сторону, а на меня напала паника, я хотела немедленно скрыться. Причина? Мне не дарят цветов, а объяснять в присутствии всех, что парень ошибся, было стыдно.

— Это вам, — он протянул букет мне и планшет с квитанцией о получении.

— Это не мне, — покачала головой и спрятала руки под стол.

— Это от мужчины, с которым вы только что пили кофе, — курьер снова подтолкнул мне планшет.

— Ладно, — я черканула стилусом на экране гаджета и уставилась на оставленные на столе цветы. Я даже имени его не услышала, хотя и моего он не спросил.

Вот так началось наше странное знакомство. Второй раз я его увидела в следующее воскресенье, в то же время на той же лавочке в парке. Когда я шла гулять, в душе я очень хотела этой встречи. Я так устала быть одинокой, за свои сорок пять лет подруг не приобрела, а вот родных всех потеряла. Я — последняя из нашего рода питерской интеллигенции в двенадцатом колене. Даже соседи в доме давно сменились, осталось несколько семей, и то мы не общались. Замуж из-за скромности так и не вышла, а позволить себе мезальянс я не могла. Работала в маленькой сувенирной лавке даже не из-за небольшой зарплаты, а просто, чтобы было, куда ходить, ведь денег хватало. 

Доставшиеся мне по наследству три квартиры в центре Питера были сданы в аренду и приносили постоянную прибыль. Все ценное и памятное из них я забрала в свою пятикомнатную, превратив ее в музей… Музей семьи Островских, которых, по сути, нет…

Мы виделись каждые выходные, и что уж тут скромничать, я ждала этих встреч… Имя его, узнала только спустя месяц, он словно умалчивал его, а я боялась отпугнуть расспросами.

— Вы так и не спросили моего имени… — сегодня я решительно пригласила его на чай. Честно говоря, особо ни на что не рассчитывая.

Мы сидели в гостиной и пили чай из сервиза французского фарфора. Он с удивлением рассматривал хрупкую вещь в своей руке.

— Сева, — он посмотрел на меня, словно ожидал какой-то реакции.

— Алена, — спохватилась я и покраснела. Действительно дура, я же и сама не говорила свое имя.

— Мне правда приятно, — он неожиданно светло улыбнулся.

— Мне тоже, расскажешь о себе? А то я вроде как все время говорю о себе, а о тебе ничего не знаю… — мне снова стало неловко и я, дрожащей рукой поставив чашку на блюдце, встала и ушла к окну.

Стало страшно. Мне он очень нравился, я бы даже сказала, что готова быть кем угодно для него. Хотя прекрасно понимаю, что шансов мало, я обычная женщина, чем я могу его прельстить? Девственностью в сорок лет? Или своим приданым?

На плечи легли руки и меня прижали к груди.

— Аленушка, ты не представляешь, как я боюсь тебя напугать, — он обдал горячим дыханием мой затылок, оставляя на нем легкий поцелуй.

— Почему? — от поцелуя пробежали толпы мурашек по спине.

— Я абсолютно не умею ухаживать за женщинами. Я солдат, не умеющий играть в эти любовные игры. Поэтому поняв, что с тобой можно говорить о книгах, культуре и истории вечно, старался найти новые интересные темы для разговора. Боялся, что тебе надоест, и ты не придешь в парк.

— А я не знаю, что делать, когда мужчина начинает ухаживать… Думала, что скоро тебе надоест моя болтовня и ты больше не придешь…

— Ты, если я что говорю не так, или делаю не то, скажи, хорошо? Я очень не хочу потерять тебя, — он снова поцеловал меня в макушку.

— Хорошо… — я почему-то сейчас была счастлива, — почему не хочешь потерять?

— Потому что ты та самая, единственная, которую я ждал много лет.