– Вы офигели? – нахожу в себе силы. – Вы что вытворяете?!

Мне резко становится страшно. От его действий. И бездушных слов, которые он произносит равнодушно:

– Играю козла. Хоть что-то же в Ваших словах должно быть правдой.

Я закипаю от такой наглости. И его действий, которые взрывают всё моё терпение.

– Извращенец! – кричу, вырвав свои руки из его хватки. Одной прикрываю обнажённую грудь, а второй замахиваюсь. Бурлящий гнев сам несёт мою ладонь к его щеке. Но цели не достигает.

Бахрамов перехватывает моё запястье и стискивает пальцами, вырывая из моего рта тихий писк.

– Больно!

– Вы отвратительно ведёте себя, Добровольская. На работе. Я буду вынужден сообщить Вашему начальству. Может, Вас уволят, и Вы приметесь за менее постыдное занятие – учёбу.

Не успев ответить, я чувствую, как мужчина отстраняется и рывком сдвигает меня вбок, отворачивая от себя. Ощущаю позади его шевеление и слышу голос, который похож на раскат гром.

– Спите, Добровольская.

Я бы его не послушала. Вот вообще. Но отчего-то стало так обидно, что едва не заплакала. Он меня проституткой назвал. И унизил. Но ничего. Я ему ещё отомщу. Вот завтра возьму и разбужу его ведром ледяной воды!

А пока завязываю на груди порванное платье. Как я объясню это Вере?

«Прости, твой отец – козёл. И он порвал твоё платье». Да. Так и скажу. Отлично. И ещё много чего о нём поведаю. Пока составляю список в голове, проваливаюсь в сон.

5. Глава 4

Уткнувшись носом во что-то тёплое, просыпаюсь под щебетание птиц, доносящееся из приоткрытой двери балкона. Кажется, вчера сама же его и открыла. И теперь понимаю, почему ночью замёрзла – дождь совсем недавно прошёл…

Но сейчас тепло. Даже очень. Потихоньку открываю глаза и прижимаюсь к удобной подушке грудью. Блин… ощущения такие, словно я голая!

Плохие мысли тут же наполняют голову. Открываю глаза и смотрю вниз. Ничего не понимаю. Моя вполне себе хорошая двоечка сплюснута.

Не поняла...

Резко поднимаю взгляд. Передо мной тело. Мужское. Вкуснопахнущее. И голое.

Я в панике отстраняюсь, округляя глаза, отползаю назад и, ощутив рукой вместо мягкой кровати пустоту, резко лечу вниз. Бьюсь головой о пол и стараюсь сдержать стоны боли.

Нельзя его разбудить!

Подскакиваю, забив на голову, и привожу платье в порядок, нервно поглядывая на спящего мужчину.

Господи… Я к нему прижималась... Абсолютно всем. И даже обнимала! Касалась голой кожей и… много чем. Вот почему мне тепло было!

Постойте-ка… А где полотенце? Почему его сейчас нет на нём?? Только одеяло, что благо прикрывает все достоинства мужчины. А полотенце? Где? Где оно?!

Мы что… сделали «это»??

Не могу это слово произнести. Дыхание сводит.

Но всё же выговариваю его.

Нет, кричу.

Переспали??!!

Едва не падаю снова. Ноги подкашиваются. Но вместо того, чтобы упасть, поднимаю подол платья. И выдыхаю...

Трусики мои на месте.

Это нужно отпраздновать, но после того, как уберусь отсюда.

Хватаю с тумбочки телефон, который вчера поставила заряжаться, и прихватываю мужской пиджак. Накинув его на плечи, тону в нём, но это не то, что меня сейчас волнует.

Я убегаю. Весь мой запал наутро прошёл. И я решаю отомстить потом.

Сейчас мне нужно домой! Если бабушка увидит, что я ночью дома не ночевала – плохо дело! Начнёт на мозги мне капать. Что она волновалась обо мне, и что я её вообще не предупредила, что у Веры так надолго останусь. Блин! Вот дерьмо!

Сегодня с лёгкостью нахожу ключи - они выглядывают из-под подушки. Видимо, Тимур спрятал их там и сильно ворочился во сне. Но мне это на руку.