Я практически услышала вздох разочарования и рассмеялась.

Едва за студентами закрылась дверь, Ремарк ответила:

– Вы очень любопытная личность.

– Тактичный ответ, – кивнула я. – А можно поподробнее.

– Полагаю, вас интересует предварительное заключение.

Я неопределенно повела плечом.

– Я считаю, что вы непригодны для этой миссии.

Внутри пробежал неприятный холодок.

– Почему?

– Вы человек очень эмоциональный и порывистый.

– А нужно быть такой, как ваш супруг? – вырвалось у меня, и практически сразу я пожалела о сказанных словах.

Но Феоктиста Ремарк не обиделась за мужа.

– Да. В этом плане Наран прекрасно подошел бы для выполнения данного задания, но он не подходит по ряду других причин.

Наран… Как его вообще кто-то может так называть?

– Плюс ко всему вы эмоционально заинтересованы. И это совсем никуда не годится.

– Вы дадите отрицательную резолюцию? – напряглась я.

– Нет.

Удивительная женщина.

Заметив мой шокированный взгляд, адмирал улыбнулась и пояснила:

– Я медик и, в отличие от вас, вояк, на многое смотрю по-другому. Здесь нужен именно заинтересованный человек, способный положиться на опыт и интуицию, ведь связи с флотом у вас не будет. Хорошо, если получится общаться урывками.

– Значит, вы считаете, что я подхожу?

– Да. В отличие от Нарана. Мужа, закореневшего в догмах, переломить непросто.

Видно, у них состоялся не один спор на эту тему.

– И что же в итоге?

– Вас утвердили: я одобрила кандидатуру, а у генерал-адмирала нет выбора. Вы хороший профессионал и довольно известная личность. Легко будет сымитировать ваше присутствие вдали от настоящей А. Руденко.

– Не думаю, что я настолько известная личность.

– О да, поверьте мне. Женщина-оперативник не редкость, но оперативник, не знающий ни одного провала, – редкость даже среди мужчин. Вы холодны, малообщительны – при вашем-то темпераменте! – и очень разборчивы в связях.

– Вы гораздо более известная женщина во флоте.

Ремарк сморщила носик.

– Издержки брака.

Я с улыбкой покачала головой.

– Как о враче о вас говорят больше. Случись что, я хотела бы попасть именно в ваши умелые руки.

– Это приятно знать, но желаю вам не попадать ко мне.

– Но допускаете такую возможность?

Маршал качнула головой:

– Он слишком много знает о вас.

– Да, все это время не только я собирала информацию. И?..

– Это значит, что начнем мы именно с внешности, – подмигнула мне землянка.

Белые стены, стерильное помещение, а я лежу в фольге, и только два глаза мечутся битый час туда-сюда. Кожу жжет, я мычу, но никто не приходит мне на помощь. Как раз сбоку висят часы и словно бы продлевают мою агонию, а когда я уже готовилюсь взорваться и разнести все вокруг, надо мной появляется лицо Ремарк.

– Давайте посмотрим, как у нас здесь.

Я лишь процедила пару нецензурных фраз. Врач закатила глаза.

– Нас учат переносить разную боль и невзгоды.

– Но ведь жжется и зудит, – прошипела в ответ.

Едва меня освободили, вскочила.

– Не вздумай чесаться! – прорычала Ремарк, и я, зажмурившись, замерла.

Может, в их с генерал-адмиралом союзе он и не самый страшный персонаж. Его жена – просто садистка.

Когда я направлялась домой, у меня возникла интересная мысль. В военном искусстве есть удачное применение длинным волосам, и я должна им воспользоваться. Но использовать новейшие разработки или оружие флота было бы ошибкой, значит, нужно стребовать с кое-кого должок.

Висари – мой одногруппник, шаутбенахт, но служит в снабженческой отрасли и может достать и сохранить что угодно.

Едва я прошла через охрану и возникла пред взором приятеля, тот неприветливо на меня зыркнул и проворчал: