— Подожди, не двигайся.

Я подхожу к шкафу и выбираю для нее халат. Ткань - темно-бордовый шелк, она будет смотреться в этом потрясающе.

Я поворачиваюсь к ней и с удовлетворением вижу, что она даже не шелохнулась.

— Кому принадлежит эта одежда? — спрашивает она, когда я протягиваю ей вещь.

— Она твоя.

— Я имела в виду раньше, — шепчет она, надевая шелковистую ткань.

— Ты что ревнуешь?

— Нет, просто любопытно.

Она пожимает плечами.

— Она никогда не принадлежали никому другому. Я купила ее специально для тебя.

— То есть как? Ты не знал, что я приеду, мы встреплись пол дня назад.

По ее глазам я вижу, как крутятся шестеренки в ее хорошенькой головке.

— Ты знал все заранее?

— Я предвидел такое развитее событий, — признаюсь я. — Я навещал твоего отца две недели назад. Тогда я поставил ему ультиматум. Сказал, что через четырнадцать дней либо деньги, либо... ты.

Ее пухлые губы слегка приоткрываются, а глаза становятся невообразимо широкими. Быстро ее шок сменяется чем-то другим... болью. Боль застывает в ее взгляде, и мне становится немного неловко, что я упомянул об этом.

Судя по выражению ее лица, осознание того, что ее отец знал и не предупредил ее, причиняет ей больше боли, чем все остальное, что она пережила сегодня.

— В ванной для тебя есть зубная щетка и другие принадлежности, которые могут тебе понадобиться. Иди, приготовься ко сну.

Она кивает мне, прежде чем исчезнуть за дверью. В это время я раздеваюсь сам, запираю дверь и как обычно прячу пистолет у изголовья кровати.

Ева возвращается через несколько минут. Ее глаза прикованы к моему телу, пока она нерешительно следует к кровати. Я оставил на себе лишь трусы, но ее взгляд больше направлен на мою грудь.

Она останавливается прямо передо мной, причем так близко, что я вижу красные пятна вокруг ее глаз. Она плакала в ванной, но вытерла слезы, прежде чем выйти.

Моя маленькая игрушка не хочет показывать слабость.

— Ложись, — приказываю я и смотрю, как нерешительно, она заползает в мою кровать.

Выключив свет, я устраиваюсь рядом с ней, натягивая одеяло на нас обоих. Темнота оседает на нас, но мои глаза остаются широко открытыми.

— Почему долг моего отца так важен для тебя? У тебя полно денег, — шепчет Ева через некоторое время.

— Брать деньги и не отдавать, это кидалово и если я проявлю слабость хотя бы к одному такому должнику, то другие подумают что им тоже можно меня кинуть, примут за слабость. Здесь нет исключений. Я всегда забираю свое, так или иначе.

— Зачем вообще зарабатывать на этом? Разве у тебя не достаточно средств, чтобы безбедно жить до конца жизни?

— Мне нужно больше денег и власти.

Этого никогда не будет достаточно, пока я не осуществлю то, что задумал.

— Деньги и власть делают тебя счастливым?

— Только две эти вещи, — лгу я.

Я не был счастлив уже очень давно. Для меня, в этой жизни, есть единственный способ обрести счастье и покой - это убить человека, который отнял у меня мать. И чтобы достичь этого, мне нужны все деньги и власть, которые я смогу получить.

Прошлое.

Помню, как содрогалось мое тело при каждом вздохе. Я не мог найти ее, хотя слышал ее крик. Я никогда раньше не слышал, чтобы моя мать так кричала.

Я бегу по дому, в котором прожил всю свою жизнь, и чувствую себя дезориентированным. Все кажется незнакомым.

Мой желудок скручивается в узел от страха.

Я спускаюсь по лестнице и иду по коридору к ее комнате. Я уже подхожу к ее двери, когда снова слышу ее крик.

— Заберите меня! Оставьте моего сына в покое! — кричит она.

Я хочу броситься к ней, обнять и защитить ее. Но не могу. Что-то говорило мне молчать и оставаться на месте. Я знаю, что если эти люди увидят меня, они заберут меня.