Забыть это нелепое желание утопить свои мысли в алкоголе, пытаясь сбежать от реальности и рискуя выставить себя на посмешище второй раз за день.
Забыть непристойные жесты таких же пьяных, как она, парней. Чью-то руку в ее трусиках, палец, ищущий влажный вход. Чужие руки на груди, на шее. Рты, пробующие ее на вкус. Идиотский смех, которым они смеялись, и она вместе с ними, как будто в ее тело вселилась другая девушка: оттеснила Капуцину в дальний темный угол и велела заткнуться, пока она, веселая, раскованная, раскрепощенная, забавляется.
Забыть злость сестры, обнаружившей ее в таком состоянии в углу комнаты, крики Адели, прорывающиеся сквозь оглушительную музыку.
Забыть, как она пришла в себя, рыдая, в карете скорой помощи, забыть, с какой жалостью смотрел на нее один из санитаров.
Забыть эту странную жизнь, от которой она вдруг так резко очнулась и которая ведет в никуда. В ней нет ничего конструктивного, ничего конкретного.
Пустота. Одна лишь пустота. Которую она попыталась заполнить алкоголем в тот безумный, отчаянный вечер.
Пустота, которую сейчас заполняет капельница с транквилизатором. Прозрачный пластиковый пакет пустеет и сжимается; когда в палату входит врач, ей тоже хочется съежиться и исчезнуть.
Врач терпелив и добродушен. Дежурному психиатру необходимы терпение и добродушие.
Он спрашивает, как Капуцина себя чувствует, кладет руку ей на запястье, делая вид, что щупает пульс. От его теплой руки Капуцине становится легче, ей ужасно холодно в этой стерильной кровати, в безликом больничном халате и тяжелых доспехах страданий и горя.
– Мы вас выписываем. Я договорился с доктором Дидро, чтобы он побыстрее вас принял, через две недели. Я его лично знаю, он хороший врач. За вами приедет сестра, она привезет вам одежду. Ваша не слишком чистая. Скажу медсестре, чтобы вам сняли катетер. Я вам назначил лечение, по крайней мере до консультации, а дальше решите с моим коллегой. У вас есть вопросы?
– У меня что-то серьезное?
– Ну, все могло быть гораздо хуже, не вмешайся ваша сестра. Но вы быстро восстановились. Что же касается сути – я не знаю. Обсудите с доктором Дидро. Мой коллега подскажет вам, что делать. Удачи. Я в вас верю.
Он направляется к двери, берется за ручку, медлит, затем возвращается к Капуцине.
– Думаю, просто прорвало плотину, заслонки не выдержали напора. Вам придется заново укреплять берега, чтобы в будущем ваша жизнь протекала спокойнее. Все в ваших руках.
Глава 5
Рашель не отвечает
Одиннадцатью годами ранее.
Я дремлю на заднем сиденье, убаюканный движением машины. Сегодня я немного выпил. За рулем Рашель. Она болтает с Катрин, которая приехала погостить на пару дней. Мы приятно провели вечер. Я только что написал Капуцине, что мы скоро приедем. Адели, наверное, давно уже спит.
Я слышу крик Рашель за мгновение до того, как меня ослепляют две огромные фары, возникшие из ниоткуда. Потом удар – чудовищной силы.
Меня приводит в чувство автомобильный гудок. Я потерял сознание. Мне вроде бы не больно, а может быть, наоборот, так больно, что мозг включил анестезию. Я не могу двигаться. Где-то спереди стонет Катрин. Я пытаюсь позвать Рашель. Изо рта вырывается еле слышный хрип. Я прилагаю нечеловеческие усилия, чтобы голос звучал громче.
Рашель не отвечает.
Подушки безопасности окрасились в красный. Машина искорежена. Оглушительно гудит клаксон. Во рту металлический привкус. Стекла, хоть и разбились вдребезги, все еще не рассыпались. Я различаю уличные фонари и вдруг вижу тень. Лицо, прильнувшее к стеклу. Я хочу попросить, чтобы меня вытащили отсюда, спасли Рашель, но сил нет. Через обломок стекла я вижу его глаза, они пару секунд пристально смотрят на меня. Холодные, бесстрастные. Затем тень исчезает. Он не пытался открыть дверцу. Наверняка пошел за подмогой.