Парень сидит, сложив локти на коленях, и смотрит на меня не моргая. Я на него.

Странное ощущение падения испытываю на себе. Знаете, когда спишь и неожиданно летишь в пропасть. Просыпаешься и слышишь, как сердечко тук-тук-тук отбивает. Так и я сейчас словно в пропасть грохнулась, а сердечко тук-тук-тук заходится в бешеном ритме.

Смуглая кожа, черная кожаная жилетка с заклепками на плечах, а под ней белоснежная футболка, идеально контрастирующая с цветом кожи. Черные джинсы и массивные берцы. Образ кажется до ужаса знакомым, настолько, что я резко зажмуриваюсь и заставляю шестеренки в голове работать в усиленном режиме.

«Ну же, София, вспоминай скорее», — роюсь в закромах памяти в надежде понять свое дебильное состояние.

— Кто-нибудь понравился? — звучит тихий шепот на ухо, вырывая в реальность.

Вздрагиваю, смотрю на Егора, пытаясь понять, о чем он меня спросил. Ах да. Понравился ли кто-то? Сложно выбрать, когда все они шикарны, как музыканты.

— Ты еще спрашиваешь? Ты ударника видел? У него, наверное, мозоли на пальцах после такой игры, — смеюсь, цепляясь взглядом за широкоплечего парня, который, вытянув руки, растопырил в стороны пальцы и начал их изучать. — А клавишник? Я думала, что его голова оторвется, и придется разнимать чокнутых фанаток, что устроят битву за трофей. Поверь, это было очень близко. А вообще ребята крутые, особенно гитаристы. Да мне вообще нравятся песни под гитару, но эти… Ты видел гитариста справа? Видел, как он кайфует от музыки, как он живет ею? А как он упал на сцене, забивая на боль в коленях, которая, я просто уверена, была, и… — замираю, жмурюсь, спустя минуту смотрю в черные как ночь глаза и еле слышно произношу: — Это ведь был ты, да?

— Ворон, ты погляди, твои фанатки тебя уже без маски узнают? — смеясь, произносит татуированный по локоть парень.

— А ты клавишник? — выдавливаю из себя через силу. В горле будто ком застрял.

— Грег, — кивает, хватает мою руку и оставляет целомудренный поцелуй, заставляя хлопать глазами от шока.

Замираю, чувствуя, как жар прокатывается по телу и лицо заливает алой краской. Медленно оборачиваюсь. Снова смотрю на парня, которого клавишник назвал Ворон. Тот самый Ворон.

Ворон, девушкой которого мечтает стать каждая вторая.

Ворон, лицо которого видят только избранные.

В груди что-то екает, когда мозг осознает, что я избранная.

Проходит минута, затем другая, а я так и продолжаю сидеть, разинув рот, и пялиться на него. Со стороны я, скорее всего, похожа на сумасшедшую фанатку, мечтающую затащить его в постель. Хотя с сегодняшнего дня так и есть. В смысле, я действительно фанатка этой группы. Ребята явно знают, как разогреть толпу. И девушек тоже, чего уж лукавить. Иначе какого черта мои щеки до сих пор пылают от смущения? А может, во всем виноваты глаза цвета ночи, что прожигают меня насквозь? А я не в силах отвернуться…

— Карим, он же Ворон, — шепчет на ухо Егор и прижимает сильнее к себе, словно видит в нем соперника.

Киваю, понимая, что весь свой словарный запас я куда-то дела, пока нагло разглядывала Ворона. Он усмехается, откидывается на спинку дивана, но все так же продолжает на меня смотреть, вгоняя в краску.

— Приятного познакомиться, — о боже, какой прекрасный у него голос. — Как тебя зовут?

Молчу. Моргаю. Мне сложно поверить, что парень, практически мировая звезда, интересуется моим именем.

— С-софия.

Матерь Божья, я что, заикаюсь?

— Ты очень милая, София.

— С-спасибо.

Да чтоб меня!

Заставляю себя отвести от него взгляд и не думать о нем вовсе. Жопой чую, что ничем хорошим это не закончится. Умышленно прячусь за плечо Егора, чтобы лишний раз не позволять себе пялиться на бас-гитариста. Так проходит несколько минут, затем Егору приходится удалиться по супер-важным мужским делам, и я остаюсь одна. Ну как одна? В комнате до сих пор есть люди, но вот моей стены, за которую я усердно пряталась, нет.