Именно за такими думами меня и застает звонок сестры.

— Юль, ну вот зачем ты согласилась? — кричит, стоит мне ответить.

Закатываю глаза и скольжу подушечками пальцев по бархатистым пионам. Говорят, пионы — это чистая энергия. Они способны дарить яркий спектр эмоций, стоит только на них взглянуть. Врут, наверное.

— Ты знаешь почему, — спокойно присоединяю к нежно-розовым пионам веточку рускуса, придерживая плечом телефон.

Вчера мне достаточно было узнать, что Адашев безжалостно поставил отца на счетчик, а у того сердце слабое. Всякое может быть. Только если это произойдет, я просто не вынесу. Достаточно того, что одного родного человека с нами уже нет. Сначала я хотела сказать Юльке о своем поспешном решении, а потом передумала. Нечего ей беременной волноваться.

— Все еще любишь?

Морщусь, будто в рот положила кусок лимона. Люблю? Слишком громко сказано. Вряд ли все обстоит именно так, но и исключать пока не стоит. Где-то глубоко в душе маленькая девочка все еще любит его, несомненно. А вот взрослая пытается всеми силами отгородиться от опасного хищного животного, которое готово уничтожить свою добычу в любой момент.

В ресторане я допускала мысль о чувствах, но стоит признаться, мне хватило суток, чтобы вернуть себя с небес на грешную землю. Адашев уже давно не тот парень, на которого я могла позволить себе пялиться и пускать слюни так, что это видела каждая дворовая собака.

— Нет, просто, — вздыхаю, выбирая новую веточку рускуса, и все же решаю признаться сестре. Она, как никто другой, заслуживает правды. Ладно, полуправды. — У нас нет таких денег, — о сумме намеренно умалчиваю, не хватает еще, чтобы она родила раньше срока. Эта особа и не такое может.

— Я поговорю с Сергеем, мы придумаем что-нибудь.

Нервный смех вырывается сам собой. Эмоции не поддаются контролю. Такое бывает, когда я на грани срыва, и мне просто необходимо выплеснуть накопившиеся эмоции.

— Ну и что вы сделаете? Отель продадите? Этих денег не хватит!

Срываюсь, мысленно упрекая себя в несдержанности. Черт, где мои непробиваемые маски, когда они так нужны?

— София, не нагнетай.

Было бы все так просто.

— Ну что София? Ты же знаешь, что после маминой смерти отец сильно сдал и продал большую часть акций Адашеву. Даже если он решит продать остаток, этого все равно не хватит.

В ответ тишина, заставляющая отнять от уха телефон и проверить, а на связи ли еще сестра.

— Ты расскажешь ему?

Я так и знала. Вот не стоило мне изливать ей душу восемь лет назад. Теперь при каждом удобном случае она будет об этом говорить, потому что уверена, что я неправа, выбрав позицию молчания.

— Не сейчас.

— София, он все равно узнает. И тогда, скорее всего, будет слишком поздно. Он не простит тебе такого.

Конечно, узнает. Ребенок — это ведь не иголка в стоге сена, его легко не спрячешь. И, конечно, не простит. Я, можно сказать, умышленно лишила его лучших лет его жизни, хотя и не уверена, что ему это все было бы надо.

— Потом, — отнекиваюсь, подбирая красивую ленточку к букету.

— Поторопись, как бы хуже не было.

4. Глава 4

София

Месяц спустя….

Месяц сплошного безумия, когда все носятся будто угорелые с подготовкой к торжеству века, а тебе все равно, пролетает для меня словно одно мгновение. Если кто-то когда-нибудь в этой жизни спросит меня о подготовке к свадьбе, я просто пожму плечами и отвернусь, демонстрируя полное безразличие ко всему творящему вокруг.

Все, абсолютно все подготовительные этапы, будь то выбор зала, украшения и меню, прошли мимо моей творческой натуры. Я ни разу не взглянула на предоставленные сестрой эскизы оформления зала, ни разу не ездила на дегустацию торта.