— Да нет, наоборот. Я соскучилась по твоим тупым комментариям.

— О… — смутился Руслан. И умолк.

— Я просто шучу. Не воспринимай всерьез. Я правда тебя слушаю. Можешь рассказать, как все прошло. Я все с удовольствием выслушаю.

Мы ехали по вечернему городу, освещая дороги яркими фарами. Было комфортно, уютно. И хотя, по правде говоря, в салоне все же пахло чем-то неприятным — мне не хотелось его покидать. Хотелось так кататься и кататься. Закрыв украдкой глаза, пока он не видит в полумраке. И просто слушать его слова. Наслаждаться этим редким моментом — когда я чувствую себя полноценной. Несмотря ни на что.

Вскоре мы приехали домой.

Руслан помог мне спуститься вниз — пересесть в ненавистное кресло-каталку. Как будто Золушка после бала: карета уступала место тыкве, а сама принцесса больше не была на высоте. Ее место здесь — в самом низу, возле грязного асфальта. Жесткая дешевая реальность действовала подобно душу. Отрезвляла и бодрила холодом рутины. Все становилось привычным. Инвалидное кресло. Родной до мозга костей подъезд, возле которого так темно, что хоть глаз себе выколи. Вечно занятый кем-то лифт, из-за чего приходится жать опять и опять, пока хочешь просто завалиться домой и забыть, что ты одинока. Там меня ждал хотя бы сын.

Мне бы не хотелось, чтобы он видел меня в компании мужчины. Он может воспринять это двояко. Рома — ребенок. Он нарисует себе в воображении то, чего на самом деле нет. Ну или будет ревновать. Тайно ненавидеть меня за то, что я кручу шашни с мужиками, пока "лишила" его родного отца. Сделала полусиротой. Безотцовщиной, как сказал ему одноклассник.

Я себя винила за это. Хоть и понимала, что неправа. Что это Денис, мой бывший муж, во всем виноват. Но где-то глубоко в душе я была уверена, что часть вины лежит на мне. Ведь если бы все прошло удачно тогда — если бы меня не парализовало после родов…

— Давай, я тебя проведу до подъезда. — Руслан включил фонарик на телефоне и по-джентельменски довез меня до самого дома. — Тут так темно, это кошмар. Часто так бывает, что ни одной лампочки в округе?

— Постоянно.

— Давай, аккуратно, Тома. Держись, я вывезу тебя по пандусу, а там…

— Там я уже сама, спасибо.

Но в подъезде тоже было темно. Поэтому Руслан завез меня прямо в лифт, я нажала свой этаж. И мы так проехались еще пару мгновений. Не проронив ни слова. Было неловкое молчание. Он устал и больше не мог меня развлекать своими монологами. А я сожалела, что не могу ему ничем отплатить. Даже боялась поднять эту тему. Что я ему предложу?

Деньги? У меня их нет.

Что-то ценное? Последнее имущество у меня сегодня сперли приставы. Что дальше?

Как я могу ему отплатить?

Будь я полноценной бабой — предложила бы физическую близость. Расплатиться натурой — всегда вариант. Но в нашем случае это просто издевательство. Будет непонятно, кто кому отплачивает и кто кому на самом деле задолжал.

Господи. О чем я вообще думаю? Это трындец полнейший. Я просто устала. Надо закончить этот день, хорошо откиснуть в ванне, если воду еще не отключили. А затем на боковую. Лягу в кровать — в свою пустую и холодную постель — чтобы крепко уснуть. И забыть все то, что было в этот славный чудный день благодаря Руслану.

6. 6

Тома

Руслан провел меня до самого порога. Только здесь, уже на лестничной клетке, когда я открыла дверь общего с соседями тамбура, было нормально видно. При свете яркой лампы я еще раз проскользила по плечам и по рукам, по красивому, хотя и угловатому, щетинистому лицу. Это лицо я буду помнить долго. И не удивлюсь, если стану ворочаться сегодня до позднего часа. Не смогу уснуть, вспоминая, как пахнет его тонкая рубашка. Такая белая и безупречная.