Я не знаю сколько смогу сопротивляться. Глотаю слюни.

– Не буду, – отворачиваю лицо. Не помню такого обилия вкусной еды около моего лица.

Резко хватает мой подбородок, разворачивая к себе. Сжимает мои скулы. Тепло, которое возникло между нами, начинает разбавляться холодом.

– Не выёбывайся как сраная принцесса, – отрывает виноградину с кисти. – Открой рот, – надавливает на сжатую челюсть так, что слёзы подступают.

Сдаюсь. Засовывает мне ягоду в рот.

– Жуй! Еда не отравлена, – отрывает ещё одну ягоду и проталкивает чуть ли не до гланд.

– А ты не веди себя как сраный добродетель и не дави на меня.

– Я ещё тебе ничего не сделал.

– Не дави на мою челюсть — сломаешь своей лапой.

Тут же расслабляет руку.

– Дай мне бутерброд.

Он протягивает кусочек с маленькими шариками деликатеса, икрой. Откусываю, хочется застонать от счастья. Как же вкусно.

– Нравится?

– Да, сойдет.

Конечно нравится, у меня аж трусится всё внутри.

Беру пироженное. Губами засасываю клубнику. Откусываю сдобу с наинежнейшим кремом.

– Ммм, божественно.

– Приятного аппетита.

– А почему ты не ешь?

– Я не ем сладкое.

– А зря, был бы чуть добрее и веселее. Попробуй, от одного кусочка ничего не будет. Не испортишь свою фигуру или ты на диете.

Наклоняется ко мне, ласково кладет ладонь на щеку и проводит большим пальцем по моим губам, не отрывая взгляда . Вся моя ядовитость снова гасится, а кожа начинает гореть. Смотрит на свой большой палец, на котором остался белый крем.

- Повторяю я не ем сладкое, только при крайних случаях, – облизывает этот палец. – Научись слышать и слушаться, – резко выравнивается. – Заканчивай обед свой, я сейчас подойду. А Белла, твой врач, поставит тебе капельницу. А после пойдем готовиться к вечеру и знакомиться с семьёй.

Какая ещё Белла? Поворачиваюсь в сторону выхода, а там стоит роскошная брюнетка с недовольным выражением лица.

– Займись ей.

– Марана.

– Молча! Я кажется ясно сказал, чтоб ждала. Делай своё дело раз приехала.