Слышится шлепок и ругательство вслух. Я вижу, огромное тело, похожее на неандертальца, растянулось от двери до середины душевой. Хватаю рядом висящее полотенце, обматываю себя. Подбегаю к нему.

Он кривится. Бедный мужчина. Наверно, сердце, или инсульт.

— Сейчас, подождите. Вы меня слышите? — ладонями трогаю лицо мужчины. Где-то я его видела. — Вам плохо?

Лицо у него горит. Наверно, из-за пара ему плохо стало. И другой вопрос: где Эка? Ладно, это потом.

Он такой здоровый, что мне приходится почти всем телом нависнуть над ним, чтоб послушать его сердце. Прижимаю ухо к его волосатой груди. Вроде дышит.

Хочу его подтянуть к двери, чтоб свежего воздуха вдохнул. Но он как гора лежит, а я как муха, которая суетится над ним.

— Сейчас, не шевелитесь, — говорю ему в лицо.

Открываю дверь и ору на весь коридор:

— На помощь! Тут пожилому мужчине плохо! Кто-нибудь, вызовите скорую.

На мой зов откликается компания со сломанными ушами. Они бегут так, что под ними ломается плитка. Я прижимаюсь к стене, чтоб меня не снесли и не растоптали под своими ножищами, размера, наверно, пятидесятого. Выбивают дверь с петель.

А я потихоньку скрываюсь из вида .

8. Глава 8. Марана

Не бывает в такой райской жизни совпадений. Есть только ценные уроки, от которых ты падаешь в грязь, иногда даже в свою собственную, встаёшь, отряхиваешь колени и снова идёшь. Главное в этом — не останавливаться и продвигаться к своей цели. Сохраняя холодный разум среди безумия, жестокости и лжи.

На часах еще ранее утро, можно сказать, ночь, а сна нет. В голове роятся мысли, расфасовывая принятые на день грядущий решения. Раскаты грома и спустившийся ливень портят моё утро, заливая стадион, вид на который открывается из моего окна. Терпеть не могу дождь. Приходится спуститься в зал. Становлюсь на ленту беговой дорожки. Не сбивая дыхания, выполняю свой норматив. Сегодня очень напряженный день в моей жизни. Очередные переговоры с соседними кланами, которым так тяжело принять нового молодого вожака. Всё изменилось, как я того и хотел, но окончательно цель не достигнута. Мне нужно, чтобы все преклонили передо мной головы. И это будет, или я не тот, кем являюсь.

Спрыгиваю с тренажера, меняю свое положение на упор лежа, делаю три подхода по тридцать раз.

Шум счетных машинок. Слитки золота и пачки купюр.

Кто сказал, что деньги не пахнут, бестолковые бумажки? Они пахнут властью и богатством. За деньги тебе кто угодно скажет да. Только вот не у каждого есть чутье заработать их. Иметь грань между жадностью и ясным умом.

Ради этого я проделал долгий путь. Я хоть и во главе клана, но сам лично контролирую все направления. Доверяю только себе. Да, я молод, в отличие от всех остальных. Мне тридцать три. Обычно таких не избирают на пост, но я воспользовался своим правом наследования. Хоть я и сын покойного Ашура Тиглатовича, но фамилию и отчество решил не менять. Вообще отказался от них. Я — Марана, новый главарь мира, который прогнется подо мной.

Обматываю бинтами костяшки, колочу грушу, пока руки не немеют от ударов. Время тренировки подходит к концу, открываю бутылку с негазированной водой, делаю пару глотков, пока на шею не накидывается массивная железная цепь и еще пара ребят не выходит из темноты с желанием выпустить мне кишки прямо сейчас.

Ухватываюсь за цепь на шее. Бегу задом, ударяя нападавшего о бетонную стену пару раз. Когда хватка его слабеет, перекидываю через себя, и он со стоном катается на полу. Накручиваю цепь себе на кулак для веса удара, встаю в стойку. Недоброжелатели окружают меня. Я в центре, но не спешат нападать. Они медленно обходят меня, а я осматриваю каждого: кто первый рискнёт? Мышцы напряжены, сердце колотится, ноги готовы сорваться с места, но я жду, до тех пор, пока один не бросается на меня с криками и арматурой в руках. Реагирую четко, откидываю его от себя одним ударом ноги вперед, удар назад — и второй уже лежит на полу. Третий кидается в атаку, в руках у него что-то похожее на мачете. Отклоняюсь назад, быстро выпрямляюсь, бью ему в колено. Он присаживается на другое. Удар в лицо — и он захлёбывается в собственной крови. Встаю снова в стойку, перевожу дыхание. Остальные идут медленно по кругу, запугивая, оттягивая момент неизбежного. Нападают на меня одновременно. Уворачиваюсь от ударов, пока один не полосует мне грудь и оттуда не начинает бежать маленькая струйка крови. Злость и азарт в этом смертоносном танце еще больше заводят. Улыбаюсь, теперь моя очередь нападать. Они выдохлись. Вырубаю двоих, а третьего душу. Мне стоит сделать резкое движение вправо, и в моих объятиях будет жмурик. Он стучит мне по плечу. Отпускаю его, и он падает на пол, срывая с себя балаклаву.