– Хорошо, – отозвалась Мирослава, мысленно думая: а нужна ли ей эта самая настоящая любовь? Почему-то сейчас ей казалось, что в мире такой и не существует. Есть только влечение и страсть, ну и привязанность с уважением – это уже у супругов.

Знахарка начала одну за другой сжигать спички и шептать слова молитвы, обходя вокруг Мирославы. А Смирнова поймала себя на мысли, что голова ее и на этот раз начинает болеть все сильнее и сильнее. Так что она выдохнула с облегчением, когда Лариса Павловна погасила в воде последнюю спичку и закрыла банку.

Простившись и оставив деньги за прием, Мирослава вышла из комнаты в небольшой коридорчик, где натянула ботинки и надела зимний пуховик. Шапку положила в сумочку, надеясь, что на свежем воздухе головная боль хоть чуть-чуть, но пройдет. Однако все надежды оказались ложными. Ни прогулка на улице, ни поездка в пустом автобусе не смогли избавить ее от головных болей. Так что, приехав домой, Мирослава легла на диван в надежде поспать. Но сон не шел, да и состояние все больше и больше ухудшалось.

***

Душу разрывала какая-то непонятная пустота. И с каждым днем ​​эта удручающая пустота внутри все больше и больше распространялась, угрожая в конечном итоге полностью поглотить Мирославу.

На представителей противоположного пола Мирослава теперь смотрела с неприязнью, искренне удивляясь, как всего месяц назад она могла мечтать стать женой одного из них. Нет, замуж ей больше не хотелось. Даже простых ничего незначительных отношений не хотелось. Мужчины стали ей отвратительны. Даже муж Евы стал раздражать Мирославу до зубного скрежета. Единственный, кого она по-прежнему крепко и безумно любила из противоположного пола – ее племянник Кирилл. Вот на него она не могла наглядеться. Но это чувство можно было легко объяснить: материнский инстинкт, ведь мальчику она приходилась не просто родной тетей, но еще и крестной матерью.

К концу недели угнетенное состояние достигало такого предела, что Мирослава уже была уверена, что нервный срыв накроет ее совсем скоро. Однако ошиблась. А потом, в ночь на седьмой день, ей приснился сон. В этом сновидении к ней в гости пришел ее родной дедушка по материнской линии. Она его плохо помнила. Все-таки он умер, когда Мирославе было всего шесть лет. Запомнила только то, что дедушка был добродушным и улыбающимся человеком. Невысоким, худощавым и полностью беззубым.

Он пришел к ней в сон, одетый в серый строгий костюм. Правда, без галстука. По-отечески тепло поцеловал её в щеку и сел за обеденный стол. Накрыл ее руку своей рукой и улыбнулся своей беззубой, но такой солнечной ухмылкой.

– Не волнуйся, Слава, все будет хорошо, – сказал он ей своим прокуренным голосом, который все равно прозвучал ласково. – И на бабушку свою зла не держи. Я ее смогу успокоить, так что не потревожит она тебя больше своими устрашениями, – пообещал дед, крепче сжимая ее руку. – А мужчина у тебя будет самым лучшим. Просто подождать тебе придется чуть-чуть. И чтобы тебе не пришлось пережить, ты жди его! И тогда – обязательно будешь счастливой, – сказал он напоследок и растворился в предрассветных сумерках.

Она проснулась. Неподвижно лежала на диване, бессмысленным взглядом смотря в окно. Потом, когда ей уже надоело бездельничать, встала. Умылась, выпила чашку крепкого кофе и вышла во двор. За ночь снега выпало почти до колен, поэтому, вооружившись лопатой, принялась за работу. Сначала прочистила дорожку от дома до ворот, но этого ей показалось мало, и она решила расширить тропу еще на полметра. И пока орудовала лопатой, как-то незаметно успокоилась, расслабилась. Не зря говорят, что физический труд оказывает благоприятное влияние на человека.