Компания этого придурка мне точно не нравилась, его манера речи с женой и без неё кардинально отличалась. Я решил было встать, как он сказал:

– Нас уже как полчаса ждут, ноги в руки и поехали.

Я склонил голову набок.

– Кто ждёт?

– Увидишь. – отодвинув от себя тарелку с золотым обрамлением, Энтони встал, прошёл к кухонному гарнитуру, открыл дверцу и достал зубочистку.

Видимо, он всё же близкий друг. Вот кретин, а.

– Тебе особое приглашение нужно?

Я встал следом. Надо подыграть.

– Жду на улице, и давай по-шурику. Вечно тебя приходится ждать.

Сполоснув руки, Энтони зашагал по длинному холлу к выходу.

Я посмотрел на лежащую на полу Лиззи. Лиззи взглянула на меня из-под косматых бровей.

– Вот придурок, да?

Лиззи шумно выдохнула и спрятала глаза лапой.

– Доброе утро, сэр. – обратился ко мне женский голос.

По наряду я понял, что она горничная.

– Как вам завтрак?

– Выше всяких похвал.

Она мягко кивнула и, подойдя к столу, принялась убирать тарелки.

С ума сойти, у нас ещё и горничная есть…

Идя вперёд и оглядывая комнату, я по неосторожности наступил на приступочек и чуть не свалился.

Внутри тем временем нарастала тревога, я не понимал, когда это всё кончится и кончится ли. А если я тут, то… где тогда я настоящий?

Приоткрыв дверцу гардероба, я потерял дар речи…

На потолке включилась подсветка, бросая мягкий направленный свет на аккуратно висящие в ряд костюмы. Бесчисленное число рубашек… Я провёл рукой по плечикам.

Пахло стиральным порошком и чем-то ещё. Корицей, что ли. Заиграла классическая музыка.

Боже мой, да тут целый магазин поместится!

Я прошёлся по нижнему ряду отсеков, обнаружив столько трусов, сколько у меня за всю жизнь не набиралось. Что странно – на все трусах были какие-то имена на английском языке. Я всё могу понять… но трусы? Зачем? Я мысленно перенёсся в детский сад с именными ящичками и подписанными вещами.

Подойдя к зеркалу, вмонтированному в углубление между костюмов, я расстегнул пуговицы пижамы, дав ткани соскользнуть с мускулистого тела. Несколько секунд я глупо хлопал глазами. Я такое тело видел только в фильмах – 8 идеально прорисованных кубиков пресса, красивые косые мышцы, сильные жилистые руки с налитыми бицепсами, мощная грудь. Я мельком взглянул на дверь в гардеробную и, вскинув руки вверх, напряг мышцы. И это всё моё?! С губ сорвался глухой смешок. Повернувшись спиной, я оценил рельеф, опустил руку и напряг тугой, как стрелу, трицепс.

Сдёргивая с вешалок рубашки, я прикладывал их к голому телу, кривляясь.

– Не то… не то… слишком серьёзно, слишком странно… Это вообще выбросить.

Перебрав 8-10 рубашек, я остановился на гавайской с короткими рукавами. Затем обернулся несколько раз в поисках джинсов и, пооткрывав ещё несколько отсеков, нашёл то, что искал. Вытащив синие, скинул пижамные штаны и неловко посмотрел на своё хозяйство. По отсутствию волосков я сделал вывод, что бывший хозяин не брезговал эпиляцией. Выглядит солидно. Я тыкнул пальцем пенис, залез ногами в джинсы, застегнул молнию и случайно зацепился взглядом за прозрачный отсек.

Подойдя ближе, присвистнул.

Изнутри шкафчика, закрытого стеклом, на меня смотрело 4 ряда дорогих на вид часов. Потянув створку на себя, я вытащил те, что отливали золотом с поблёскивающими камешками вокруг циферблата, и примерил их на руке. Где тут застёжка? Странный механизм… Запихнув часы в задний карман, я ещё раз взглянул на себя в зеркало и, качнув головой, вышел из гардеробной.

– Отлично выглядите, сэр. – застала меня врасплох горничная.

Я выдавил улыбку, сделал шаг в сторону выхода и замер.