— Прекрасно выглядишь, — делает спокойно комплимент.

Нет, он действительно издевается, решил проверить меня на прочность? Или красуется перед этой Ронсаль? Чтоб её. Ловлю похожую на фарфоровую статуэтку фигуру нахалки, даже сейчас пьет из бокала и не отводит от Кристана плотоядного взгляда. Бесстыжая гадюка.

— Господин лекарь, в ваших комплиментах больше нуждаются ваши пациентки. Уверена, это действует сильнее, чем какое-либо лекарство.

Кристан нахмурил брови и повернулся в ту сторону, куда я бросила взгляд. Его челюсти чуть сжались, а кадык напряжённо прокатился по горлу. А что такое? Не рад видеть свою любовницу? Одну из…

— Ты куда? — задерживает он, когда я собираюсь найти Эллу, как-то невыносимо оставаться рядом с ним.

— К дочери.

— Я с тобой.

Этого я запретить ему не могу, но стоит отойти от столика, как Гронвея отвлекают.

— Кристан, можно тебя на минуточку? — Оливия пригласительным жестом манит сына в компанию своих гостей.

— Чуть позже, — отвечает он, что даже я удивляюсь.

— Кристан, пожалуйста, это ненадолго. У господина Ронсаля есть к тебе несколько важных вопросов.

Кристан сжимает челюсти сильнее, кажется, он недоволен. Смотрю на него, и сердце сжимается в ожидании ответа, будто это что-то изменит.

— Можешь не спешить, — с горечью отвечаю я, видя по глазам, что он решил.

Желваки под его скулами дёргаются. Разворачиваюсь, чтобы уйти, но он задерживает, беря меня за локоть.

— Пойдем со мной, Леджин, прошу тебя. Это не займет много времени.

Смотрю на него с недоумением и просто не верю своим ушам. Он серьезно? Свято верит в свою безупречную незапятнанную репутацию и думает, что я стану играть в его игры? Ну уж нет.

Вырываюсь.

— Уже без меня, — бросаю, должно быть, с обидой, но не могу по-другому. Не могу. Разворачиваюсь и иду прочь, подальше от этого чудовища, так безжалостно испепеляющего мою душу.

9. 8. Боги, о чём ты?

В груди углями пылал гнев. Даже тут Кристан оставляет меня при всех, на глазах у этой курицы Ронсаль! Немыслимо! Всё-таки я приняла правильное решение, что ушла. Невыносимо. Невыносимо больно. Моему разочарованию не было предела.

— Леджин, — догоняет суровый голос мужа. — Леджин, постой.

Да неужели?! Неужели дошло, или это не то, что я подумала, и обольщаться не стоит? Захожу за зеленый кипарис и останавливаюсь.

— Знаешь, что? Можешь себя не утруждать и не ходить за мной, твои пациентки нуждаются в тебе больше, чем я, правда, — скрещиваю руки на груди.

— Перестань, это уже переходит все рамки, — зубы мужа скрипнули, взгляд бушевал.

И что его так разозлило, интересно.

— Тебе ведь только на руку, если не буду мешать.

— О чем ты?

— Нет? Значит, задетое самолюбие не позволяет наслаждаться обществом других дам? Не нравится, понимаю, куда делась та покладистая, тихая, терпеливая Леджин? Да? Всё, нет её больше, милый. С меня хватит.

Дышу часто, тяжело, сердце клокочет в груди. Действительно, почему я так разозлилась, мне должно быть безразлично, что он и с кем.

— Это уже слишком, Леджин. Ты всё снова поняла не так, — холодит голос сталью.

Раскрываю рот и закрываю, хватая воздух, нутро выворачивает наизнанку от несправедливости и обиды.

— Я поняла, ты хочешь выставить меня психичкой?

— Успокойся, Леджин. У нас деловые отношения... с Гилбрейдом Ронсалем, конечно, — добавляет, видя моё искаженное злой ухмылкой лицо.

— Какие у тебя могут быть с ним отношения? Боги, о чём ты?

— Я как раз собирался тебе все рассказать, хотел, но… — сжимает челюсти, отводит взгляд, — не время было, и сейчас ещё слишком рано, но… раз так выходит…