Голос сделал паузу. Штерн моргнул и узнал сарай для хранения инструментов.

– Мы очень долго этого ждали. Пятнадцать лет, если быть точным. Мальчик действительно говорит правду. Спустя такое длительное время мы вообще-то рассчитывали на какого-нибудь бродягу или собаку, которая случайно обнаружит тело. Но вместо этого пришли вы. Целенаправленно. В сопровождении. И поэтому вы сейчас в игре, господин Штерн. Хотите того или нет.

Камера повернулась на триста шестьдесят градусов и быстро показала безымянный небольшой грузовик рядом с ветхими зданиями, затем сфокусировалась на сгоревшей постройке, куда Роберт последовал за Симоном несколько часов назад.

– Я хочу узнать от вас, кто убил человека, которого вы нашли вчера в этом подвале.

Штерн растерянно покачал головой.

«Что это значит? При чем тут Феликс?»

– Кто забил до смерти этого мужчину? Для меня это вопрос безотлагательной важности.

Штерн уставился на голубоватый цифровой индикатор DVD-проигрывателя, как будто причина его душевных мук таилась в серебряном металлическом аппарате.

– Я хочу, чтобы вы взялись за дело Симона. Если бы вы знали, кто я, то поняли бы, почему не могу сделать это сам. Поэтому вы должны стать его адвокатом. Выясните, откуда мальчик узнал о трупе.

Голос тихо рассмеялся.

– Но так как я знаю, что адвокаты никогда не работают без гонорара, делаю вам деловое предложение. Примете вы его или нет, полностью зависит от того, как ответите на мой вопрос, господин Штерн: верите ли вы в переселение душ?

На экране появились помехи в виде снега, какие бывают у старых черно-белых телевизоров с плохо настроенной комнатной антенной. Потом качество изображения резко улучшилось. Фабричные руины исчезли. Если верить высвечивающимся цифрам, новые яркие кадры были сделаны лишь несколько недель назад. Тошнота Штерна усилилась. За исключением года это была точная дата рождения его сына.

– Ну как, вы его узнаёте?

Загорелый мальчик со слегка вьющимися волосами до плеч был без рубашки, его обнаженный торс украшало только черное коралловое ожерелье. Он знал, что его снимают, и с нетерпением смотрел в камеру. Неожиданно он поднялся со стула, немного неуклюже, и убежал. У Штерна остановилось сердце, когда он заметил пятнышко на спине мальчика. Темно-фиолетовое родимое пятно на левом плече. В форме сапога. «Этого не может быть. Это невозможно!»

Щеки Роберта горели, как после пощечины. Мальчик с чертами лица, которые казались ему чужими и одновременно такими знакомыми, вернулся с ножом в руке. Кто-то за кадром, видимо, что-то ему крикнул. Он смущенно заулыбался, сделал глубокий вздох и выпятил свои полные губы. Теперь камера сместилась сантиметров на двадцать вниз и показала именинный торт, который стоял на столе. Шварцвальдский вишневый торт. Ребенку понадобилось две попытки, чтобы задуть десять свечей, торчащих из крема.

– Посмотрите на него внимательно, господин Штерн. Подумайте о последних кадрах, на которых вы только что видели Феликса. Вспомните о маленьком гробике, который сами несли к могиле. И затем ответьте на один очень простой вопрос: вы верите в жизнь после смерти?

Роберт поднял руку: на мгновение ему очень захотелось прижать пальцы к матовому экрану. Пульс зашкаливал, и Роберта охватило нереальное ощущение, что он смотрится в омолаживающее зеркало.

«Неужели?.. Этого не может быть. Феликс умер. Он был холодным, когда я забрал его у Софи из рук. Я сам его похоронил и…»

– Глядя на это видео, можно засомневаться, не так ли?

«…и видел, как он умер. Только что!»